– Реакция кроветвора с пыльником в большой зельеварне, госпожа сова.

Ах, вот оно что. На занятиях нам рассказывали, что кроветвор трещит и пищит в соединении с пыльником при создании лекарств от сердечной недостаточности, но мы так и не познакомились с этим зельем лично. Для него нужны очень дорогие ингредиенты, которые не завозятся в академии.

– А где здесь большая зельеварня? – поинтересовалась я.

Сто чертей из сотого пекла, я должна это увидеть! Мной овладел азарт исследователя.

Конечно, большая зельеварня тут есть. Столик, за которым я работала сегодня – это так, ерунда. Для показа заказчикам некоторых зелий и рабочего процесса.

Настоящие чудеса творятся в другом месте.

– Пойдемте, госпожа сова! – сычи вспорхнули с перил и полетели вниз.

Вход в большую зельеварню был возле лестницы, прямо за шкафом с растительными ингредиентами, и, войдя, я подумала, что дом Джеймса изнутри намного больше, чем снаружи. Зельеварня сверкала белым мрамором стен и серебристым металлом бесчисленных инструментов, а на полках в шкафах здесь стояли такие ингредиенты, о которых я только читала.

Снежноцветник для зелья замедления времени – вот он, раскрывает и закрывает лепестки в прозрачных колбах. Никогда не думала, что он такой легкий и хрупкий: цветок, который растет среди горных ледников, должен быть сильным и крепким.

Яд черного единорога, редчайшего паука. Отличное обезболивающее в сверхмалых дозах. У него насыщенно-синий цвет, и каждая капля пульсирует, словно маленькое сердце.

Андренацин – гормон драконьих надпочечников. Отличное стимулирующее средство для нервной системы. Если выронить флакон, андренацин окружит вас огненным облаком и обожжет. Так что лучше не ронять.

А вот калипсо, южная орхидея. Я думала, они вымерли, но вот цветки парят в закрепляющей жидкости, и каждый лепесток украшен золотой каймой. В сочетании с прахом Уагурунди калипсо способна остановить гангрену на любой стадии.

– Интересно?

Я вздрогнула и обернулась. Джеймс стоял у рабочего стола, покачивая в здоровой руке пробирку с розоватым содержимым. Из пробирки вырывался дымок, и в его извивах проступали лошадиные головы.

– Очень! – призналась я. – Никогда не видела столько сокровищ. Никогда не видела, как готовится дианацин.

Дианацин был редким лекарством для душевнобольных. Джеймс уважительно качнул головой.

– Не думал, что вы о нем знаете, – сказал он, устанавливая пробирку на стойку и аккуратно закрывая пробкой.

– В академии мы такого не готовили. Я просто читала о нем в книгах. Это ваш особый заказ?

Джеймс снова кивнул.

– Да, для министерства здравоохранения. У них свои фармацевты и зельевары, но иногда они делают заказы у меня. Видите красную коробку вон там, на шкафу?

– Вижу. Что там?

– Достаньте и принесите сюда, раз уж вы не спите.

Я послушно забралась по приставной лесенке на шкаф, взяла коробку и принесла ее Джеймсу. Внутри что-то ворочалось и пощелкивало, будто там жила дюжина крупных жуков.

Однажды в совином облике я съела крупного жука в родительском саду. Не знаю, почему он сейчас мне вспомнился.

– Откройте, – приказал Джеймс.

Я сняла крышку с коробки и увидела неровные желтоватые кристаллы сидиуса. Каждое сидело в своем бархатном гнезде и недовольно возилось, словно собиралось сбежать.

– Знаете, зачем нужен сидиус?

– Борьба с проклятиями, в том числе, смертными, – ответила я и улыбнулась. – Джеймс, это мне не поможет.

Зельевар вынул один из кристаллов и отправил в ступку. Бросил заклинание – пестик принялся прыгать и толочь кристалл в муку.

– Вы так уверены?

– Да, – я подняла рукав ночной сорочки и посмотрела на пятно проклятия. Сейчас оно обрело четкие очертания розы, будто я решила сделать татуировку, как дикарка с Лондвирских островов.

– Мы же можем попробовать, верно? – Джеймс отправил в пробирку три малые меры желтоватой пыли, добавил дюжину капель из пузырька без этикетки, и я спросила:

– Что это?

– Пеларгин, – ответил Джеймс. – Готов спорить, вы не слышали такого названия. В академиях его не изучают.

– А вот и слышала, – улыбнулась я. – Пеларгин в десять раз усиливает свойства сидиуса.

– Дайте-ка вашу руку, Абигаль.

Я послушно положила руку на стол. Джеймс покачал пробирку в здоровой руке, отправил в нее несколько щепоток розоватой пыльцы диабанда, и я мысленно усмехнулась: вот, он тоже определяет малые меры на глаз. Взяв пипетку, Джеймс забрал из пробирки несколько капель, и я спросила: