— В смысле?

— Да быков каких-нибудь натравят из сидящего контингента. Так что поторопись, пока никого не зарядили. Уж больно у меня морда сейчас приметная…

— Сейчас?

— Не тупи пацан, толкай быстрей.

И я последовал совету о спешке.

Дальнейший путь полностью совпадал со сбивчивым рассказом уцелевшего арестанта. Грязный тёмный коридор после двойной двери вёл в обе стороны и был пуст. Я свернул в указанном ранее направлении. И уже за следующим поворотом снова уткнулся в двойную дверь. На сей раз закрытую — когда тележка столкнулась с ней, створки не пошевелились. Однако возле двери не было никакого поста или отдельно стоящего охранника.

— Э-э-э… — Я быстро огляделся. — Чё-то тут нет никакого поста…

— Слышал?! — Изнутри телеги послышался глухой удар.

И обиженный скулёж:

— Да наверх надо смотреть! Наверх!

Вверху, кроме такой же «тревожной» лампы заметил под потолком объектив небольшой камеры. Глянув в него, я слегка помахал рукой:

— Фризляндский штурвал?

Внутри двери что-то коротко стукнуло. И когда я снова поднажал на борт тележки, створки поддались и разошлись в стороны.

Проход за открывшимися дверями выглядел так же, как и тот, что остался за спиной — тёмно-зелёные голые стены, грязь, следы колёсиков на полу. Но тут было уже светлее. И в стене слева от дверей оказалось широкое стекло, за которым сидел пожилой мужик — в такой же форме, как и тот, что заправлял прачечной.

Но старикан лишь на миг поднял на меня презрительный взгляд, когда я проталкивал тележку через створки. И чтобы он долго не присматривался, я приветливо ему улыбнулся, слегка причмокнув губами, словно в воздушном поцелуе

Брезгливо поморщившись, вахтёр поёрзал в своём кресле и вновь углубился в просмотр экрана своего небольшого смарта.

Вот чем компенсируется строгость законов Империи. Тем, что их блюстителям нахрен не нужно рвать задницу за свои ничтожные бонусы. Так же как тому охраннику с парковки, где нас с мелким заластали… А на таких должностях вообще сидят только ради того, чтобы дожить до пенсии. И потом вообще послать весь мир куда подальше. На госслужбе до неё ещё можно дожить…

Ладно, пока, противный! Дальше должен быть склад…

И тут отбитый арестант тоже нам не соврал. Короткий прокат тележки по мрачному тюремному переходу закончился ещё одними дверями. Несколько раз можно было свернуть в стороны. Но только над этими створками не было камеры. И они со скрипом открылись сами уже после первого толчка тележкой.

И когда я въехал в уставленное пыльными стеллажами пространство, то первым делом заметил кладовщика.

Похожий на скелет тощий дед лениво глянул на меня сквозь полуопущенные веки. Ну этому-то точно уже ничего не надо. Поэтому его сюда и поставили, чтобы не спёр ничего. И на серьёзного вора взгляд не похож. Просто доживает тут на казённых харчах. Типичный «кощей».

Некоторые стариканы, которые остались одни, часто творят какую-нибудь мелкую уголовку, чтобы специально заехать на нары. Витрину, там, разобьют или консервы в лабазе стырят на виду у всех. Тут, в отличие от улицы, есть и стол, и крыша, и врач даже иногда таблетку-другую даст. А как помрёшь — похоронят по человечески. Правильные урки «кощеев» не трогают и другим не дают. Хотя бездельничать тоже не получится, если ещё ходячий. Да и администрация не давит. Чем такого проймёшь? В карцер отправишь, чтобы он там окочурился побыстрее? Да они часто того и хотят…

«Кощей» сонно проследил за тем, как я осмотрелся, припарковал тележку возле остальных похожих контейнеров и стукнул в борт:

— Приехали!

— Наконец-то… — Ратмир высунулся из-под белья, тоже огляделся и быстро перелез на пол, когда убедился в том, что кроме старика тут никого нет.

— А с тем петухом что?

— Соснуть решил… В смысле, поспать. — Ветеран поправил окровавленную повязку на ладони и пошевелил пальцами.

— Он… Живой?

— Да живой, успокойся. Но полчасика точно похрапит. — Боец повернулся к деду. — Эй, аксакал! Где тут выход на улицу?

— Э, слюшай! Какой виход-шмиход! — Из-за стеллажей внезапно послышался возмущённый ломкий голос. — Я щито тут, адын должын всё это грузить-таскать, билять!

Хозяин этого возмущённого голоса быстро шёл к проходу между полок. И вот-вот должен был выйти к парковке тележек. Кажется, я его знаю…

— Уйянгез кенджяляб! А ну памагай давай, уасся… О-па! — Из-за полок выбежал смуглый бородач в яркой арестансткой робе и широко раскрыл на меня тёмные глаза. — От это устрэча!

— Салам, Хадид…

— Друг твой? — Чуть слышно осведомился Ратмир, не сводя острого взгляда с зекистанца.

Стоя рядом с ним, я прямо почувствовал, как боец напрягся — словно пружина перед прыжком. И постарался успокоить:

— Не то что бы, но типа…

Ещё секунду назад я бы спокойно ответил утвердительно. Конечно, лютым корешом меня зекистанцы никогда не считали — сколько бы мы не работали вместе. Как и любого парня не из их клана. Но и врагом я им точно не был. Деловой партнёр, который всегда делал всё, что обещал — вот более-менее точное определение.