Отдышавшись, я отступил на шаг с прямой линии между горцем и ветераном. И указал на неё:

— Так что если нравятся такие перспективы — то никого не держу.

Встретив оба недовольных взгляда по очереди — светлые Ратмира и чёрные Хадида, я резюмировал:

— А если нет — то будем делать только то, что сказала Искра. Меня в любом случае отсюда ликеумный адвокат вытащит.

— Аблакат у тэбя есть, да-а-а… — Немного удивился зекистанец.

— Но я не за себя стараюсь! Сегодняшняя вылазка для меня — единственный шанс понять, как вытащить Тимку из лап чёрных.

— Малой, щито, тож попался? — Хадид удивлённо поднял густые брови.

— Хуже чем ты думаешь! Но это моя проблема…

— Ай, Тима-джян… — Бородач покачал головой. И спрятал нож за пояс. — Нихаращо паступаищ. Тимка-то твой мэнэ тоже врод как дружбан. Саказал бы сразу…

— Короче, ты согласен. — Это не был вопрос, но зекистанец кивнул. И я повернулся обратно к ветерану. — А ты?

— Значит, опричники всё-таки решили тебя в оборот пустить, да? — Кажется, это тоже не было вопросом, требующим ответа. И пока я выжидающе молчал, Ратмир тоже кивнул. — Ладно. Сделаем, как северянка сказала.

Трубка в моём кармане, тем временем, пискнула.

«Пора» — гласил текст сообщения от Искры.

— Тогда вперёд! — Я оглянулся в поисках выхода.

Кощей, в глазах которого продолжал блестеть интерес к происходящему, поднял сухую руку в сторону выхода со склада на улицу. И когда мы поспешили в указанном направлении, дед пошаркал за нами следом, видимо, желая развлечься зрелищем разжигания тюремного бунта.

А с имеющимися в моём распоряжении активами, если верить Искре, разжечь его было проще простого. Главное оказаться в нужном месте, в нужное время и под нужными взглядами. Ну и следовать инструкциям, конечно.

В качестве нужного места должна была выступить местная спортплощадка. Где на трибунах площадки для игр с мячом обычно тусила та часть зекистанской диаспоры Ротенбурга, которой так же, как и Хадиду, не повезло оказаться по эту сторону решётки. Здесь они тоже сбивались вместе против всех правил и распорядков. Не только поддерживая своих земляков, но и, конечно же, используя их в качестве бойцов в тех случаях, когда того требовали интересы их сообщества.

Но, как и в свободной части города, в тюрьмах Империи эта банда была далеко не единственной. И когда мы вышли со склада как раз во время общей прогулки, вторую часть спортплощадки, уставленную грубо сделанными силовыми тренажёрами, занимали их прямые конкуренты за влияние над остальным сидячим контингентом.

Если ворот роб зекистанцев был закрыт густыми бородами (опять-таки — в нарушение всех внутренних уставов), то «зекистанцы» наоборот всегда держали верхние пуговицы расстёгнутыми. Так, чтобы под яркими робами всегда был виден ворот полосатых тельняшек — разных цветов — в зависимости от рода войск, в которых когда-то служил носитель. Тельняшки, само собой, тоже специально надевались и демонстрировались против правил, вместо обычного серого казённого белья. Ветераны имперский кампаний, оказавшиеся после окончания войн на изнанке жизни, быстро учились у своих старых противников организации и методам влияния. Сколотив, в итоге банду ничуть не менее крепкую — как по ту сторону решётки, так и по эту.

Только если горцы промышляли в основном кражами и всякими мутными схемами с контрабандой, то ветераны зарекомендовали себя как одни из лучших исполнителей разных «силовых» акций. Наподобие той, что потерпела неудачу внутри стен ликеума пару дней назад.

Может поэтому они до сих пор не уничтожили друг друга, оставаясь разведёнными в разные сектора теневой экономики. Ведь тот сектор, в котором они могли бы схлестнуться в полный рост, всегда был плотно занят гораздо более влиятельной бандой, не пускавшей в него никого. Крышеванием, вымогательством и рэкетом, по крупному занимались только аристо. А закон называл это «податями». И поэтому на их стороне была не только личная охрана и наёмные боевики, но и полиция с жандармами.

Но, не смотря на это, холодные взгляды плечистых ребят в тельняшках тоидело скользили мимо кучки посмеивающихся бородачей на трибунах. С одной стороны — это выглядело так, словно те были для ветеранов пустым местом. Но, судя по ехидным и наглым ответным уколам тёмных глаз горцев, те прекрасно понимали, что расслабляться ни в коем случае нельзя. И нейтралитет тут существовал весьма условно. А напряжение между этими двумя группами арестантов чувствовал даже я. Словно электричество, вдруг наполнило собой не провода и всякие там конденсаторы, а сам воздух, повисший над свободной частью тюремной спортплощадки.

Хотя свободной она, конечно, не была — ни в переносном, ни в прямом смысле. Прочие сидельцы либо развлекались бросанием и пинанием мячей, либо, скучая, наблюдали за чужой игрой, смоля куцые окурки. Да и кто-то из двух банд тоже время от времени участвовал в игре или присоединялся к болельщикам, прикуривая куда более солидные сигареты. Именно от них потом остальные курильщики довольствовались остатками.

Охраны видно не было — вместо живых вертухаев за такими скоплениями арестантов наблюдали только камеры и различные скрытые датчики на высоких оградах. Видимо, наличие здесь экипированного охранника могло спровоцировать беспорядки куда легче, чем отсутствие.