Зато среди всех остальных дворников района, южносибурец слыл самым трудолюбивым. Потому что часто задерживался на работе, позволяя нам с братцем отдохнуть в комфорте лишние полчаса-час. Вроде бы как его за это даже никогда не штрафовали в санитарной конторе, в отличие от остальных.

Изнутри здание было точно так же богато отделано затейливой лепниной и мраморными плитами — как на полу, так и на стенах. Только кипельно-белый потолок был выполнен современными пластиковыми материалами.

Обстановка, в целом, напоминала интерьеры коридоров ликеума. Даже пара каких-то репродукций с пейзажами висит… Но всё-таки как-то менее изыскано, что ли? По крайней мере, цыганщиной внезапно разбогатевших на взятках конторщиков тут тоже не пахнет. Значит, жильцы давно привыкли к деньгам.

— Шастают тут… — Недовольная старушенция, зыркнувшая на меня сквозь окошко своей будки, отложила вязание и помусолила карандаш. — Номер какой у тебя?

— Вот… — Я приподнял нагрудный ярлык, прикреплённый к куртке.

— Сам сказать не можешь, что ли?! — Консьержка подслеповато прищурилась на мелкие цифры сквозь своё окошко. — Не вижу отсюда!

— Четыр, восем, питнацт… — Я подождал, пока бабулька запишет цифры в свой журнал. И, убедившись в том, что она и правда не видит настоящие цифры на ярлыке, продолжил придумывать номер на ходу. — Шистнацт, давацт тыри, сорок дыва.

— «Сорок дыва»! — Спародировал меня сердитый бабулет. — Говорить хоть бы научились сначала! Понаехали тут… Ротенбург не резиновый!

Проигнорировав ворчание старушенции, я дождался, пока она закончит регистрировать мой визит. И когда та отложила карандаш, вернувшись к пряже и спицам, осторожно поинтересовался:

— А тыринадцт квартыр — эта четыр этаж, да-а?

— Четыр, четыр! — Не глядя буркнула консьержка. — Хоть считать умеет…

— Спасыб!

— Да иди уже!

Поспешив к широкой мраморной лестнице, я сначала заглянул по колодцу вверх. Вроде никого…

И, поднимаясь по ступенькам, пустился в размышления.

Если меня, а точнее курьера, так спокойно пустили к этой квартире, значит даже консьержка думает, что там живут обычные люди… По крайней мере те, кто вполне может взять — и заказать себе доставку еды общедоступным способом. Может, у чёрных тут просто какая-то очередная конспиративная хата? Наверняка у них такие в каждом городе есть — на всякий случай. Спрятать кого-нибудь или самим сховаться…

Если вспомнить шпионские детективы, которые попадались среди книжек, доступных в районной библиотеке, в таких квартирах обычно постоянно базируется какой-нибудь начинающий агент. Вот и тут, наверное, официально живёт какой-то не вызывающий подозрений зауряд — невзрачный конторщик или какой другой богатенький холуй… Вряд ли они используют для прикрытия аристократическую фамилию… Хотя в моём случае им ведь это не мешает?

Дверь тринадцатой квартиры ничем не отличалась от остальных трёх на этом этаже. Толстый деревянный массив под ровным лаком, тоже под старину. Глазок. Толстые латунные цифры. Только вот нет кнопки звонка…

Ладно. Стучу.

Тишина.

Или нет? Шаги? Скрип половиц и чуть слышное в тишине подъезда шарканье…

Если не отвечают и не открывают, то полагается стукнуть ещё разок…

— Даставка, э! — Добавив к стуку свой зекистанский говор, я снова прислушался.

Снова скрип. Только медленный и протяжный. Как будто к двери с той стороны кто-то осторожно подкрадывается…

Вот блин. По идее курьер должен спокойно стоять напротив глазка. Но почему-то мне очень хочется отойти от двери в сторону…

Пока я напряжённо выбирал, что лучше — стоять на виду, или всё-таки спрятаться, из-за массивной переборки послышался приглушённый голос.

— Я ничего не заказывал…

Мелкий!!!

— Тим!!! — Подняв забрало шлема, я шагнул ближе к глазку. — Это я!

— Тим?!

— Да! Ты там один?!

— Да…

— Открыть можешь?!

— Нет… Тим, а ты как…

— Подожди! — Я присмотрелся к двери. — Тут же обычный замок! Он точно с той стороны открывается! Посмотри внимательней!

— Я пробовал, но не поворачивается. Плоскогубцами из конструктора тоже пробовал, но сломал…

— А… — Я запнулся, услышав стук подъездной двери внизу.

И потом услышал глубокий баритон Ромула:

— Здравствуйте, Марьяна Радиевна.

— Добрый день. — Недовольный голос старушенции был едва слышен.

— Как ваше здоровье? — Опричник был подчёркнуто учтив. Совсем как во время своей лекции в ликеуме.