— Спасибо, — Аврора поспешила принять подношение.

— Н-да. Подмораживает тут на высоте, похоже, — сделала странное замечание Ева.

— Что?

— Говорю, пей сбитень, а то сидишь на вышке, не шевелишься, словно ледовая скульптура. Вот ещё, пряник тебе стащила, — Ева вложила в свободную ладонь Авроры знакомый домик из сахара, муки и масла.

— Почему это я не шевелюсь? Очень даже я…

— Очень даже что? Активно моргаешь?

— Что ты хочешь, я не понимаю?

— Ну ты же хозяйка турнира, они там номинально в твою честь играют, а ты сидишь как стoлб. Не помахала ни одному из игроков, не похлопала вратарю, поймавшему шайбу в ловушку, не крикнула «шайбу! шайбу!» или «вперёд, орлы», я уж не говорю о том, чтобы послать на поле воздушный поцелуй или встать со стула!

— А что, так можно?

— В смысле?

— Можно было вставать со стула?

— Н-да. Как всё запущено.

— Я не знаю правил поведения на этих ваших турнирах, — попыталась оправдаться Аврора, хотя уже начинала злиться на собеседницу.

— Нет никаких правил, — Ева пожала плечами, перегнулась через перила вышки и интенсивно замахала кому-то внизу руками.

— Ну как же, Марк мне рассказывал, что нужно обязательно целовать хоккеистов на удачу в конце игры. А ты говорила про старую легенду, где жрица сидит на красной горе во время ритуала, у меня же, я так понимаю, вместо неё стул.

— Какая же ты замороченная! И совсем не жрица, я принесла тебе сбитень и пряник, а ты не жрёшь, — Ева рассмеялась собственной шутке.

Аврора, которая всё время разговора держала горячую чашку в руках, посмoтрела на неё свежим взглядом. Пряник она машинaльно убрала в карман, как только ей его вручили, и уже забыла о нём. ?сть совершенно не хотелось, а вот выпить чего-нибудь горяченького девушка давно была готова. Ева не так уж и не права была, когда говорила, что на вышке подмораживает. Сняв затейливо выделанную крышечку с глиняной чашки, Аврора тут же получило в лицо облачком горячего пара. К счастью, он не был злым и обжигающим, наоборот, ласково обволакивающим и очень душистым. Девушка поднесла напиток ближе к носу и втянула в себя приятный медовo-травяной аромат. Отхлебнув, Аврора чуть не обожглась.

— Эй, ты полегче, сильно горячий же.

— Я думала, на таком холоде всё быстро остывает.

— Ну это то да, но это ж зачарованная чашка.

— Что?

— Говорю, чашку истинный гончар делал, глина зачарована, держит температуру налитого напитка, несмотря на внешние условия.

— Ох. И такое бывает.

— Н-да. Ты откуда вообще, из какого дикого племени, если удивляешься таким простым вещам?

— Долго рассказывать, а перерыв, наверное, скоро закончиться, лучше научи меня, как себя вести в роли хозяйки турнира, чтобы все были довольны.

— Ну, тогда слушай…

Второй период прошёл гораздо интереснее, чем первый, и закончился со счётом 1:1. Во многом оживлению общего настроения поспособствовала дама турнира, которая вдруг оттаяла на своей «горе» и включилась в процесс. Хозяйка хлопала в ладоши при каждом удобном случае, стучала по перилам кулачками в момент эмоциональных накалов, кричала «вперёд к победе!», целовала собственные ладони с последующим сбрасыванием воздушных поцелуев на зрителей и игроков. После одной из таких выходок игрок из бело-красной команды под номером семь привёз соперникам шайбу в ворота и прокатился на одном колене с поднятой клюшкой в направлении Авроры. Зрители ревели от восторга, гудели в дудки, стучали сложенными в гармошку картонками, крутили собственные шарфы над головой, словно те были флюгерами в штормовую погоду.

Свой гол бело-голубые забросили уже в самом конце периода, когда оставалось меньше пяти минут. Из-за небольшой стычки с вратарём соперников член команды бело-красных под номером один был удалён с поля на две минуты. Получившие численное большинство игроки, устроив кучный замес на пятачке, с трудом, но смогли пробиться через защиту голкипера с красными щитками. В итоге на второй перерыв хоккеисты уехали вымотанными, но полными решимости на победу в третьем периоде. Аврора же за двадцать минут театральной игры в хозяйку турнира так разгорячилась, что даже расстегнула несколько пуговиц пальто, чтобы дать доступ воздуху.

— Ты с этим поосторожнее, — предупредила Ева, когда снoва поднялась в перерыве на вышку и увидела на Авроре полурасстегнутое пальто.

– А, нормально, — отмахнулась девушка, ещё не вышедшая из роли.

— Не-не-не, давай тебя застегнём, на улице как-никак мороз, — Ева присела около красного стула, на котором развалилась собеседница, и принялась застёгивать пуговицы на голубом пальто.

— Ладно.

— Это тебя с пряника так расколбасило? Они сегодня какие-то особо забористые.

— Не, я его не ела, только сбитень пила. Но я не поняла, с чего ты решила, что меня «расколбасило».

— Н-да. Ну и дура, что не ела. Мне влетело, что я его стащила, а ты даже не съела. Говорю, чего как с цепи сорвалась, думала, ты вывалишься с вышки со всеми своими выкрутасами.

— Я не дура, я — актриса. Ты сказала как должна вести себя хoзяйка, ну я и вошла в роль, представила, что б ты делала на моём месте и…

— Это по-твоему что, я бы себя так вела?

— Ну, с твоим темпераментом в предложенных обстоятельствах…