Но события последних дней, особенно сегодняшнего утра меня прилично вымотали. Хотелось наконец-то покончить со всем этим бардаком, вытянуть ноги, зажевать… да хотя бы каракатицу.

— Эй, Жёлтые! — заорал я, выйдя из-за пальмы на открытое пространство. — Э-э-эй!

Ноль эмоций. Словно в океан ору. Ну, до океана я и в самом деле не смог бы докричаться, а вот до людей…

— Каналоа, дай-ка пращу. И одну, из этих…

Помощник протянул одну из двух голов, что мы захватили с собой. Головы принадлежали караульщикам, так как добраться сейчас до команды лодки было бы проблематично.

Я вложил голову в пращу. Эх, не опозориться бы перед подчинённым! Ведь давно я с ней не практиковался.

Но мастерство, как оказалось, не пропьёшь — голова, описав красивую дугу, плюхнулась на песок как раз почти посредине между противниками.

Желаемого эффекта я добился — на меня обратили внимание. Стрельба, кстати, прекратилась. И теперь на меня уставилось почти шесть десятков пар глаз.

И первым выказать своё недовольство успел, конечно же Ата:

— Как ты посмел прервать разговор людей войны?! — надсаживая голосовые связки, заорал он. — Тебе здесь не место!

— Ну да, ну да, — пробормотал я негромко, так, что слышал один Каналоа, — любимое развлечение прервали. Матч футбольный.

— Кто ты?! — наконец прокричал и старший со стороны Жёлтых. Правда он тут же повернулся к своему коллеге-оппоненту, и проорал уже ему: — Кто этот человек? Что он здесь делает?! — и через секунду: — Вы нарушаете освящённые временем традиции! Вы недостойные!

Нормально так вывернул! Мне аж захотелось зауважать мужика.

А вот Ата немного подрастерял очки в моих глазах, ибо показал на меня одному из воинов и крикнул:

— Убери его!

А потом мне:

— Ты доигрался, пацан! Ты помешал людям войны…

— А ну, стоять! — блин, я ж так с вами осипну. Нельзя так не жалеть голосовые связки. — Ата, дай мне перемолвиться с этим… Этим, из Жёлтых птиц!

Начавший было бег в мою сторону воин из молодых замешкался, обернулся на Ата.

Но мне уже орал предводитель пришлых:

— Кто ты такой, чтоб я с тобой разговаривал?

— Зови меня Скат, — зачем-то решил представиться я. — Я вижу, ты в затруднении. Ты ведь ждал друзей, не так ли? Так вот, я тот, — потыкал себя в грудь, — кто расскажет тебе, куда они делись!

— Что ты несёшь? — включился его Правая рука. — Какие ещё друзья? У воинов племени Жёлтой птицы нет друзей! У нас есть только те, кто трепещут пред нами! И наши жертвы!

— А-а! — чёрт, горло уже першило. — Тогда тебе, наверно, насрать на другие девятнадцать голов, что я оставил там! — я вытянул руку в сторону восточного берега. — И которые уже не ударят в спину нашим воинам!

— Что-о-о?! — а Ата, похоже, проняло! Ибо теперь он расширившимися глазами смотрел на предводителя противников.

— Ты врё-ё-ёшь! — сорвался на визг старший у Жёлтых. — Племя Жёлтой птицы никогда ни с кем не договаривается!

— Странно, — кричал я чуть тише, но по-видимому меня услышали, — а вот этот сказал мне прямо противоположное. Рассказал о ваших планах. Перед тем как умереть.

И я с пинка отправил в полёт вторую голову.

Да понятно, что по-хорошему нужна была бы голова предводителя. А этот бедолага — просто один из. Но расчёт бы на то, что сейчас никто опознание проводить не будет. А для Ата вообще пофиг — кто был владелец головы до того, как её лишился.

Получилось красиво. И хоть я чуть не отбил подъём стопы, благо я не пинал, а скорее подцепил. И вторая голова не долетела до первой метров десять, но впечатление произвела.

— Узнаёшь? — крикнул я Жёлтому.

— А-а-а-а! — с рёвом бросился на меня Правая рука Жёлтых.

— Каналоа, — негромко позвал я помощника.

Всё-таки Каналоа — прирождённый пращник. Лично я бы так наверно не смог. По крайней мере не сейчас.

А сейчас камень, запас которых бывший воин принёс с собой в сетке из-под ракушек, со свистом рассёк воздух и попал бегущему в лицо! Хороший такой булыжник, грамм на двести-двести пятьдесят, выпущенный с хорошей раскрутки, с плеча чуть больше метра — Каналоа использовал весьма длинную верёвку — превратил лицевые кости в кровавое месиво. Малоаппетитное зрелище. Нападавший ничком бахнулся на песок. И песок вокруг головы стал быстро набухать кровью.

— Вы сговорились! — вытянув руку в обвиняющем жесте в сторону старшего Жёлтых, проорал Ата.

Вот в чём он меня точно превосходит — так это в крепости голосовых связок!

— Это вы недостойные и бесчестные! — добавил отец войны и, повернувшись к своим, заорал: — Убить их!

Вот теперь-то я наконец увидел, как толпа вооружённого народа срывается с места и, вопя во всё горло, размахивая копьями и палицами, бросается на другую толпу.

Заминка у пришлых не заняла и секунды.