– А потом что было? Ты до конца рассказывай! – откусила кусок от черничного пирога Яга.

– Да я всего-то взяла чуть-чуть из котелка, живой водой развела и Горыныча сбрызнула. А он…

– Что он? – выдохнул Никита, отставил блюдце с чаем и подался вперёд.

– А я вот! – выкатился на середину кухни сиреневый трёхголовый кот. – Требую оградить меня от опытов несознательных Василис и вернуть мне мой прекрасный шипастый хвост! И компенсацию за нанесение психологической травмы в виде ведра сметаны. Трёх вёдер! – подхватили петицию две крайние головы.

– И почесушки за ушком, и поглаживание живота, и вычёсывание блох, и этот… как его… о, массаж копчика! – продолжили перечислять свои требования головы. – И маникюр! На все четыре лапы. И в каждый нос поцеловать, трижды! А после расколдовывайте обратно. И рыбу верните!

– А ты, милая, рыбу куда дела? – налила Яга в три миски молока и поставила их перед Горынычем-котом.

– Так того, в скатёрку завернула. На леща-то тожесть немного попало зелья, ну я и решила, что припрятать надо. А тут она, самобранка, лежит. В неё и завернула, – оправдывалась Василиса, обдумывая пути отхода и видя, как Никита-богатырь в рот пирог с рыбой отправил.

Никита и охнуть не успел, как враз растроился.

«Что ж, – подумала про себя Яга, – три племянника мне быстрее крышу в избушке перекроют. Да и крылечко поправить надо, и печь переложить, и заборчик с курятником обветшали. Пожалуй, от девчонки прок будет. Лёгкая она на руку. Да и с котом в избе уютнее, пусть и трёхголовым. Повременю пока их расколдовывать». А вслух сказала:

– Три дня мне надобно, чтобы зелье обратное сварить. Так что просьбу твою, Никитушка, я выполнила, Горыныча нашла. Отработать должок надобно.

А три Никиты смотрели друг на друга с пирогами в руках и понимали, что долг платежом красен. А ещё сильнее от хвостов мышиных избавиться хотелось, что так задорно торчали из портков.

История третья

(три Никиты)

– Василиса, а Никитки-то где? – поставила на лавку корзину с травами Яга. – Воды хоть натаскали?

– Натаскали, как велено! – грызя яблоко, отрапортовала девушка. – С трёх ручьёв. Четыре раза ходили. Вон, все бочки до краёв заполнены, и огород заодно полит.

– А четыре раза-то зачем? – сунула нос Яга в кадушку с тестом. – Али после того, как растроился, силушку свою богатырскую растерял? – и, отщипнув пальцами кусок теста, отправила его в рот. – Соли маловато. И душицы добавь. Чего стоишь? Перемесить тесто надобно! Так где Никитки-то?

– Да вона, в бане заперлись, выходить отказываются. Уж как я их не уговаривала, чем только не соблазняла!

– Опять, чай, чего не так ляпнула, – вздохнула Яга, – давай, тесто подготовь, а я пойду с племянниками поговорю.

На дворе птички поют, солнышко пригревает, созревает подсолнечник, а богатырь, как и сказала Василиса, отказывается на свет божий выходить, подпёр дверь баньки изнутри, думая, как быть теперь. Яга, конечно, бабка добрая, да кто знает, что ей в голову взбрести может. Как-никак нечисть. Не посмотрит, что он ей родня, хоть и дальняя, сожрёт.

– Никитушка, да кто ж тебе сказывал-то такое? Ну да, согласная я, говорила, что в печь тебя посажу, что тестом обмажу, а перед этим в баньке попарю. Так традиция же! Понимать надо! – Яга сидела на ступенечке у закрытой двери предбанника и пыталась убедить хотя бы одного Никиту, что есть их не собирается.

– Эх, Яга! Ты бы хоть за холестерин свой подумала. Добра молодца в печь сажать да поджаривать! – раздался хор мужских голосов из-за двери. – Мы хоть и богатыри, а для печени вредные очень. Характером в матушку пошли, в сестру вашу двоюродную, между прочем. А вы?

– А чего я? Я заклятие снять хочу, что Василиска наложила. Или так и будешь всю жизнь с мышиным хвостом ходить? В зеркале затраиваться? Сам же жалуешься, что мысли в трёх головах путаются, кто есть настоящий Никитка, решить не можешь!

–Не могу. Но и в печь не полезу!

– Тьфу ты, – сломала Яга прутик от веника. – Да с чего ты это решил-то, что есть тебя буду? Кто такую глупость про бабушку сказал?

– Так рак на горе свистнул! – вздохнули три голоса разом.

– А он-то тут причём? Ты давай меня не путай! Сказывай, как дело было.

– Сказываю! Послала Василиса нас за водой, с трёх ручьёв принести. Для обряда вроде как надо. Мы принесли. Слышим, в избе разговаривают. Прислушались. Василиса Горыныча свежим маслом кормит и что-то там про пироги говорит. Нас заметили, замолчали. Ну, мы сказали, что мало воды принесли, ещё раз пойдём. А сами за дверью спрятались. Васька и говорит: