– Бабушка велела тесто замесить, пироги с богатырями печь будет. Надо бы с начинкой ей помочь. Как думаешь, богатырям что лучше пойдёт, шафран или листик лавровый? А может, яблочко построгать?

Вот я тебя и спрашиваю, ты чего так свою поджелудочную не бережёшь? Васька девка молодая, может, и не подавится, а тебе потом с гастритом мучаться!

А Горыныч её подначивает, говорит, ты их сметанкой обмажь, чтоб не пригорели. Тоже мне друг, называется!

– А она? – не удержалась Яга, перебила племянников, а сама в кулачок похихикивает.

– А что она? Капусту крошит да в котелок складывает. А разговор дальше идёт. А мы слушаем.

Горыныч у Василисы спрашивает, правда ли к тебе, Яга, Кощей сватался.

– Правда, – отвечает Василиса, – только Яга за него пойдёт, когда рак на горе свиснет. Тогда и молодцев есть начнёт.

И тут как свистнет! Аж ставни хлопнули! Ну, мы сразу смекнули, что знак. Бежать от тебя бесполезно, везде найдёшь. А вот в баньке схорониться идея хорошая. У тебя тут венички заговоренные висят, на них свою жизнь и сторгуем.

– Никитушка, а вы по батюшке, случаем, не родственники с Василисой будете? – хлопнула себя по лбу Яга. – Ты когда разговор-то Васькин подслушивал, не обратил внимания, что чайник у меня со свистком над очагом висит? Закипел вот только не вовремя. Свистнул так, что тебе не только уши заложило.

– Так что, есть не будешь? – три Никитки прижались носами к окошку.

– Больно надо, – буркнула Яга, – сам сказал, холестерин у меня. Да и кто мне тогда с огородом поможет? Картошка сама себя не окучит, да и печь переложить надо, и так, по мелочи. Выходите, добры молодцы, у вас дел немеряно, а мне надо баньку для обряда приготовить. Но если ты хочешь до конца жизни мышиным хвостиком помахивать, то я не против. Мне трое из ларца даже лучше. Эх, столько запасов на зиму наделаем, никакой конец света не страшен будет!

– Всё, всё, выходим, – исчезли из окна богатыри, – а ты точно нас расколдуешь?

– А вот в три дня с делами управишься, я тебя на полной луне и соединю. А пока вот топоры, вот лес, наруби-ка, добрый молодец, дров, чтоб до весны хватило.

История четвёртая

(не суй свой нос не в свою книгу)

– Ох, и чего это делается-то? Ох ты, ложки-поварёшки, – всплеснула руками Яга, выглянув на следующее утро в окно. Избушка переминалась с ноги на ногу, попеременно поджимая под себя то одну, то другую. Холодно на снегу стоять без валенок.

– Васька! Поганка ты рыжая! Твоих рук дело? – Яга явно была взволнована. Наскоро натянув тулуп и повязав платок на голову, выскочила из избы. – Я, конечно, баба добрая, но из тебя, замухрышки вертихвостной, холодец сделаю! И кто тебя надоумил только зиму вызвать? Ты бы ещё снеговика слепила! Ой!.. – не удержалась на ногах старушка и кубарем скатилась в сугроб.

– Вот это молодец! Вот это услужила, за доброту мою да обучение, – охала Яга, прикладывая ко лбу подорожник, пока Василиса отвар целебный в котелке помешивала да к бабкиной ноге полотенце, смоченное вытяжкой из мухомора, прикладывала. – Вот теперь у меня точно костяная нога. Такую красоту попортить! Сыроежка ты, улиткой погрызенная!

– Так я ж не нарочно! У нас во двор… – прикрыла ладошкой рот Василиса, – во дворе, я сказать хотела, всегда новый год праздновали, когда снег выпадет, да ещё и подарки дарили. А после переоденутся смешно и давай колядовать, по дворам ходить да песни петь! – Василиса, как могла, старалась угодить бабке. И табуреточку низенькую под ушибленную ногу поставила, и вкусного чая заварила, и тесто для пирогов поставила. Да ещё и байки всякие разные давай рассказывать. Яга сказки любила, оттого и Горыныча не спешила расколдовывать, так и держала котом. А тот ей на три голоса истории всякие сказывал.

– Я ж чего подумала-то, бабушка. У тебя забот-то невпроворот! Корешки собери, травяные сборы насуши, веники банные заговори, грибы да ягоды заготовь, так ещё и лягушек с ящерицами налови. Трудов-то сколько! А зимой что? С горки да на коньках покататься в удовольствие. Отдыхай, сколько влезет! – подала Яге чашку с горячим чаем Василиса и села у её зашибленной ноги мазь нанести.

– Кочерыжка ты, Василиса, зайцем недогрызенная! – уже беззлобно, но с какой-то усталостью вздохнула Яга. – Прокатилась уже, только без санок. А как обратно лето вернуть, ты знаешь?

– Так про то на другой странице книги написано. Я ещё не дочитала, – пожала плечами девушка.

– Не читала она. Так я тебе скажу! Если лето не вернуть, придёт Карачун. Ударит по земле посохом и настанет тьма вечная. Всё! Иди, пока воздух не затрещал от мороза, поиграй в свои снежки. А то после вечность стоять будешь ледяной сосулькой. А я пока носки избушке свяжу. Мерзнут лапки у родимой. И это, прибери, что ли, в доме. После твоих экспериментов хоть заново ремонт делай.

– Это я сейчас, – подскочила Василиса, попутно задев и перевернув табурет, на котором лежала нога Яги. Бабка замахнулась было на Василису, да та уже поскользнулась на выпавшем из кадушки тесте для пирогов. Замахала руками, пытаясь удержать равновесие, схватилась за стол, потянула на себя скатерть. От резкого рывка чашки с блюдцами подпрыгнули, ложки да вилки с ножами над головой просвистели и воткнулись в пучки трав, что висели за спиной Яги. Сама же Василиса лежала на полу в обнимку с самоваром.