Всё, что я могла сделать, это моргнуть. Она только что назвала короля Максима своим отцом. И хотя всё во мне отвергало мысль о том, что такой напыщенный и чопорный мужчина может иметь какое-либо отношение к моей милой сестре, я также знала, что наш настоящий отец может быть для неё очень далеким воспоминанием. Ей было меньше шести лет, когда умерли наши родители. И её уход из Элизии, должно быть, был довольно травмирующим.

Тем не менее, сегодняшний ужин был экстравагантным не просто так.

— Это сделано в честь тебя, сестра. Чтобы почтить нас. Наслаждайся этим, пока оно есть.

Она потыкала в блюдо ложкой.

— Я постараюсь.

Её внимание привлек мужчина справа от неё. Это был пожилой мужчина в шляпе ученого вида. У него даже была кисточка. Внезапно я вспомнила, как изучала бесконечные банальности Барстуса в библиотеке отца Гариуса. Я пожалела, что не села поближе к Оливеру. Хотя бы для того, чтобы я могла заставить его спросить наставника или учителя, или кем бы он ни был, почему так много их команд жили по одной и той же инструкции, написанной только немного по-другому.

Никогда не следует быть в плаще, если вы наткнетесь на вдову или сироту без плаща.

Если кто-то проходит мимо вдовы или сироты без плаща, он должен снять свой плащ и предложить его любому из них. Сначала вдове. Потом ребёнку.

От одного воспоминания обо всей глупости этих банальностей и о множестве способов, которыми отец Гариус заставлял нас переписывать их на пергамент, у меня свело руку.

— Вы уверены, что вам стоит так много рассказывать о своём прошлом, принцесса?

Вопрос исходил от Каспиана, сидевшего слева от меня. Зная его словесные ловушки и скептицизм, мне следовало бы лучше следить за своим языком, но ему удалось удивить меня.

— Что вы имеете ввиду?

— Вы говорите о храмовой жизни так, как будто это общеизвестно, — заметил он, его голос был слишком тихим, чтобы кто-либо из наших соседей мог услышать.

— И? Что из этого? Об этом стало известно в Конандре, где я была последние восемь лет.

— И всё же убийца вашего отца так и не был найден. Ваше присутствие в вашем храме в Хеприне должно было оставаться тайной, пока вы там были. Может быть, это должно оставаться таковым до сих пор.

Его слова заставили меня закричать от страха.

— На что вы намекаете?

— Очевидно, что вы любите своих монахов, своё простое детство. И всё же есть кто-то там, — он сделал паузу, чтобы ещё больше понизить голос, — или здесь, кто хотел положить конец роду Аллисанд. Вам было бы мудро обуздать свой язык.

Он был прав. Конечно, он был прав. Но я не подумала о… Мне хотелось плакать от отчаяния. Я хотела во что-нибудь врезаться. Подвергала ли я опасности жизнь отца Гариуса? Неужели кто-то действительно проехал бы весь путь до Хеприна, чтобы наказать хорошего человека за его милосердие к моей жизни?

Но Каспиану я просто сказала:

— И вам не мешало бы придержать свой. Я будущая королева этого королевства, второй сын. Я бы с этого момента следила за тем, как вы со мной разговариваете, чтобы ваш брат не нашел во мне верного союзника. Во всяком случае, в том, что касается ядов.

Его слишком светлые глаза сузились от отвращения.

— Я пытаюсь предупредить вас, а вы угрожаете мне? Если бы я думал, что вы хоть что-нибудь понимаете в дворцовых интригах, я бы почти пожалел вас за то, что вы так плохо в этом разбираетесь.

Казалось, я загоняла себя в угол всякий раз, когда он был рядом. Почему это было так? Желание ударить по чему-нибудь становилось всё сильнее. — Я не нуждаюсь в вашей жалости. Или ваших предупреждениях. Но я благодарю вас за ваш совершенно ненужный интерес к моей жизни. Теперь вы вольны заниматься своими делами и оставить меня, дворец это или нет, в покое.

Он вернулся ко второму блюду, но на этот раз лёгкая улыбка, изогнувшая одну сторону его рта, действительно заставила моё сердце нервно забиться. Что это значило?

Разве я недостаточно хорошо поработала, чтобы отпугнуть его?

Почему он выглядел более заинтересованным в моём деле, чем когда-либо?

Несмотря на его скромный вид и проницательные взгляды, он оставил меня в покое до конца ужина. Мне оставалось наслаждаться изобретательными и вкусными приготовлениями шеф-повара, не попробовав ни одной вещи.

Всё, о чём я могла думать — это отец Гариус и другие монахи в Храме Вечной жизни. Неужели я невольно подвергла их опасности? Стал бы кто-нибудь охотиться на них из-за меня?