— Они будут ждать вас, чтобы приготовить завтрак, если вы не поторопитесь, леди, — сдержанное предостережение Клесты одновременно сдержало её гнев и её долг.

Я вздохнула, зная, что она была права.

— Когда я стану королевой, я издам королевский указ о переносе завтрака на час позже. Тогда я никогда не буду опаздывать.

Она тихо фыркнула.

— Когда вы станете королевой, это будет вашей прерогативой. Хотя я бы хотела посмотреть, как вы заставите фермеров согласиться. Они должны встать вместе с солнцем. Я не думаю, что им понравится ждать почти до ужина, чтобы прервать свой пост.

Настала моя очередь фыркнуть. И чтобы скрыть свою улыбку. У неё не очень хорошо получалось долго держать на меня обиду. Полагаю, это было лучшее, что я могла пожелать от горничной.

Я, конечно, не перестала бы просить её отвлечь охранников ради меня. Или лгать ради меня.

— Ты проследишь, чтобы ванна была очень горячей этим утром, Клеста? Пожалуйста? Кажется, я не могу согреться, — я всё ещё была укрыта множеством меховых одеял и легла спать, накинув на плечи дополнительную шаль.

— Мне придется попросить лакея принести ещё горячей воды. Она здесь не идет прямо в покои. Они, должно быть, приносят её с кухни.

Её жалоба не могла тронуть меня. Я хотела розовую кожу и избавиться от мурашек по коже, прежде чем оденусь на день.

— Мне жаль причинять тебе неудобства, — искренне сказала я ей.

Она окинула меня оценивающим взглядом, прежде чем сказать:

— Служанки Барстуса верят, что это признак черной магии.

Её слова были настолько неуместны, что я не могла уловить в них смысла.

— Что ты имеешь в виду?

— Холод. Они называют его ветром гоблинов. Предполагается, что он вызван хранителями замка, — её голова склонилась к особенно отвратительно выглядящей статуе хобгоблина у порога ванны. — Предполагается, что это отгоняет тех, кто желает зла дому Золотовых.

Моё тело сотрясла дрожь, и я подняла Шиксу с того места, где она спала рядом со мной, чтобы прижать её к своей груди.

— Откуда ты это знаешь?

— Помещения для прислуги — это комнаты с двухъярусными кроватями, — сказала она с праведным раздражением в голосе. — Они верят, что твоя сестра одержима магией. Она страдала от холода всё то время, что жила с ними.

— А как насчет женатых семей? — спросила я, на данный момент игнорируя то, что она сказала о Катринке.

— Им не разрешается вступать в брак, — прямо сказала она. — Слуги в замке Бейл сохраняют целибат до тех пор, пока они находятся на службе.

Я изо всех сил пыталась переварить оба откровения. Первое, что Барстус заставлял своих слуг жить вместе друг с другом и не предоставлял им отдельных помещений. Или то, что не позволял им пожениться. Это казалось жестоким стандартом для того, кто всю жизнь мыл посуду и одевал избалованных членов королевской семьи.

Второе, что здешние слуги думали, что моя сестра одержима черной магией.

— Не обращай внимания на горячую воду, — сказала я Клесте, быстро вскакивая с кровати и оказываясь лицом к лицу с недостаточно теплой ванной в любом случае. Раванна также ненавидела находиться здесь, ненавидела холод. Верила ли я в то, что я одержима черной магией или меня преследуют каменные статуи демонов?

Нет, не особенно.

Старый путь — это истинный путь.

Но я действительно нахожу поразительным, скольким суевериям придерживались эти королевские дома. Магия была изгнана сто лет назад, так разве эти замки не должны были перейти на более современную идеологию?

Я приняла ванну и оделась так быстро, как только могла. К счастью, Клеста догадалась упаковать мои шерстяные чулки и подбитый мехом плащ. К тому времени, когда я была готова к завтраку, я была одета так, как будто на дворе была глубокая зима. Только от этого не теплее.

Сыновей Золотовых снова послали сопроводить нас на завтрак. Однако сегодня утром за моей дверью стоял Антон. Алексей ждал Раванну, а Андретцо — Катринку. Я была первой в коридоре, поэтому имела удовольствие наблюдать, как Андретцо нервно ерзал, пока моя сестра выходила.

— Я должен настаивать на том, чтобы знать, как обращаются с Катринкой в Элизии, — пробормотал Антон резким тоном, переводя моё внимание с другого конца зала на среднего Золотова. Он был выше меня, но всё ещё тощий по-юношески тощий. Я была уверена, что смогу одолеть его в бою.

Бросив на него всего один взгляд, я сказала:

— С ней обращаются как с принцессой. Как ещё, по-твоему, мы должны вести себя по отношению к ней? Она — одна из двух оставшихся Аллисанд. У неё есть всё, что она пожелает.