— Осколки зеркала?

— Они нам пригодятся, среди прочего, для того, чтобы посылать сигналы о нашем местонахождении.

Мы оба идем к этой куче. Я вздрагиваю при виде неровных осколков. Большинство из них размером с мою ладонь, некоторые даже меньше. Если бы эти деревья упали на мое сиденье или кабину пилота…

Я замечаю, что рядом с осколками зеркала есть еще несколько вещей. Пачка пластырей, ватные диски, ножницы, свисток, иголки, нитки, пачка салфеток от насекомых и два многофункциональных карманных ножа.

— Это часть припасов из комплекта для выживания, — говорит Тристан.

— Я принес их, чтобы провести быструю инвентаризацию.

— Почему только часть? Где остальное?

— Часть комплекта для выживания была в кабине пилота. В нем было то, что ты видишь здесь. Остальное было в отсеке в задней части самолета, рядом с ванной. Он указывает на точку соприкосновения между упавшими деревьями и самолетом.

— Все было раздавлено.

— Отлично.

Я на секунду задумываюсь, чтобы спросить его, какие предметы там были, но решаю не делать этого. Лучше не знать, что мы потеряли.

У меня урчит в животе — я проголодалась.

— Есть также немного арахиса, шоколадные батончики и два бутерброда, — говорит Тристан.

— Арахис и шоколад усилят жажду, поэтому я предлагаю избегать их.

Скудость припасов меня не удивляет. Мы с Крисом летали на ранчо две недели назад, чтобы проследить за последними приготовлениями к свадьбе. Поскольку ему не нужен был самолет, пока он был на ранчо, он отправил его на ежегодный технический осмотр. Паршивую работу проделали техники, учитывая аварию.

Мой босс в юридической фирме, в которой я работаю, неожиданно попросил меня вернуться на работу на третий день нашего пребывания на ранчо, сказав, что ему нужна помощь в одном деле. Я полетела обратно в Лос-Анджелес коммерческой авиакомпанией. Мой босс пообещал, что это займет меньше недели, так что у меня еще будет целая неделя до свадьбы, чтобы все подготовить. Предполагалось, что частный самолет доставит меня обратно, так как к тому времени инспекция будет закончена. Я работала день и ночь, закончив на день пораньше, и сказала Крису, что хочу немедленно вернуться.

Самолет был освобожден от всех припасов перед техническим осмотром и их должны были пополнить за день до того, как я отправлюсь в Бразилию. Поскольку я настояла на том, чтобы уехать на день раньше, чем планировалось, Тристан быстро сделал кое-какие покупки для этой поездки.

— Все хорошо, — говорю я.

— Припасов должно хватить до тех пор, пока они нас не спасут.

Тристан не отвечает.

— Разве их не хватит? — настаиваю я, поворачиваясь к нему. Он опустился на одно колено между кусками разбитого крыла, осматривая что-то, что отделилось от самолета и лежало на земле.

— Их может хватить, — говорит он.

— Я читала о передатчиках экстренного определения местоположения…

— Наш неисправен.

— Что?

— Он бесполезен.

— Но самолет только что прошел технический осмотр…

— Они проделали паршивую работу, — сердито говорит он.

На несколько мгновений я слишком ошеломлена, чтобы произнести хоть слово.

— План полета… — бормочу я.

Тристан встает, его темно-карие глаза впиваются в мои. Каким-то образом я знаю, еще до того, как он откроет рот, что то, что он собирается сказать, убьет последнюю надежду, за которую я цепляюсь.

— Мы действительно подали план полета. Но я значительно отклонился от него прошлой ночью, когда искал место для посадки. Мы потеряли связь до того, как я поменял маршрут, так что я не успел никому об этом сообщить.

— Что ты хочешь этим сказать, Тристан?

В моем голосе слышится отчаяние.

— Что у них нет возможности найти нас?

— Все не так. Они все еще могут догадаться, как мы…

— Угадать? Мы в середине… — Я останавливаюсь, дико оглядываясь вокруг.

— Где мы находимся? Река Амазонка где-то поблизости?

— Нет.

— Откуда ты знаешь?

— Я забрался на это дерево, чтобы осмотреться.

Он указывает на одно из гигантских деревьев рядом с нами.

— Реки нигде не видно.

— Я в это не верю, — шепчу я.

— Я не…

Крутанувшись на каблуках и проваливаясь еще примерно на дюйм в грязную землю, я направляюсь к дереву.

— Что ты делаешь? — бросает он мне вслед.

— Я хочу посмотреть.

— Ты поранишься.

— Мне все равно.

Движимая бешеной решимостью, я проклинаю разросшиеся корни вокруг дерева за то, что они блокируют доступ к нему, но как только я нахожу свой путь через них, я благодарна им, потому что они помогают мне дотянуться до первых ветвей. Я не любительница прогулок на свежем воздухе, и это чувствуется. Проделав лишь половину пути, я уже задыхаюсь. В свою защиту скажу, что это дерево выше трехэтажного дома. Раз или два я поскальзываюсь, возможно, потому, что мне невыносимо слишком пристально смотреть на то, куда я кладу руки. Вся поверхность дерева покрыта мягким мхом, и по мурашкам на пальцах каждый раз, когда я хватаюсь за ветку, у меня возникает неприятное ощущение, что внутри него скрывается множество крошечных многоногих животных, которых я не хочу видеть. Я никогда не была поклонницей животных с более чем четырьмя конечностями.