Или скользящих, как паук в мерзкой паутине. Жадно шевеля цепкими лапками и ядовитыми жвалами.

Снизу доверху — будто сразу два этажа. В четыре роста Ирии — целая стена огромных витражей. Ловит, искажает, выставляет напоказ племянницу Дракона. Вот, смотрите. Нет у нее ни жесткой чешуи, ни сильных крыльев. И острых клыков природой не дано, и заточенных когтей. Ничего, кроме открытого алого, вкусного платья.

И жалкого стилета в потайном узком вшитом кармане. Но у других дам и девиц в зеркальном зале нет и того.

Нельзя пугаться. Жуткие зеркала покажут всем даже тень твоего страха. Да еще и увеличат во много раз.

Лучше поскорее смешаться с прочими жертвами — безликой пленницей среди пленниц. Пленной лошадью среди лошадей. Такой же стреноженной.

Если позволят. Те самые сопровождающие. С острыми серпами.

Ускакать бы прочь во весь опор — на настоящем коне! На любой из Снежинок. Или на покойном Вихре. Да хоть на отцовском Лансе. Туда, где сейчас папа.

Ирия едва не выругалась. « Я видела тени, много теней…» — донесся из прошлого испуганный шепот Ирэн. Теплое утро, задвинутые ставни, одинокая хижина странного рыбака-охотника-знахаря. Спасителя их обеих.

Жареная рыба, вино на пряных травах. Ничего этого уже не будет. И золотоглазого Джека больше нет в подзвездном мире.

Хорошо, что кузины здесь нет тоже. Она в безопасности — у честного дяди Ива. Там, где сейчас укрылся честный дядя Ив.

А то сейчас Ирэн бы опять испугалась. И на сей раз повод — повесомее.

Ясно, почему многогранные зеркала не отражают дрожащих баб — придворные курицы слишком далеко. Но вот почему Ирия шагает сквозь зеркальный ряд одна? Без четверых черных жрецов — попарно справа и слева.

Говорят, что зеркала лгут. Нет, они убийственно честны.

Отражает ли прозрачная гладь Эрика? И почему, во имя Тьмы и Света, мертвые, бестеневые призраки способны убивать живых? Откуда у них крепкая плоть?

Хуже. Они легко не только убивают — еще и превращают жертв в подобных себе. Если у них всё получится — Ирия растворится в зеркальном плену. Исчезнет — вместе с душой, что, оказывается, и впрямь существует.

Значит, церковники точно лгут не во всём. Не хуже зеркал. Но найдется ли даже у монахов хоть одно действенное оружие? Возможна ли польза от молитв, или они — только самообман? Нет здесь ни одного служителя Творца, не у кого спросить.

— Итак, девы и дамы.

Все взгляды как по команде — к дальней стене.

Оказывается, этим служат еще и женщины. Впрочем, монашки из аббатства святой Амалии — тоже отнюдь не мужчины. Как и его основательница. У зла и тьмы нет пола. Как и у вонючей грязи. А также гнили и плесени.

Но вот откуда эта… грязь здесь взялась? Нет у той дальней стены никакой двери. И нигде рядом. И прежде не было.

Из зазеркалья вынырнула? Из мира мертвых?

Или Ирия просто проглядела Змеиную Танцовщицу? Ужас глаза застил?

— Вы здесь не просто так. — Смоляные волосы, южные гребни, роскошное тело, черные юбки. Восточное лицо — из Шахистана, что ли? Или из многобожного Ганга? Дикая, яркая красота. На редкость отталкивает. — Вам оказана огромная честь. Как и мне — обучить вас. Ваша Светлость, герцогиня Ирэн Вегрэ, прошу вас, подойдите ко мне. Обучение для вас будет особым.

Огромное душевное спасибо. Особенно за лишнее упоминание краденого титула. У Анри.

Только подойти всё равно придется. Под взглядами всех. А куда деваться?

Было ли хуже? Нет, никогда. Даже мерзлый монастырь Святой Амалии и будущая плаха угрожали жизни, но не душе.

— Повторяйте за мной, — улыбнулась наставница. — Просто повторяйте за мной. Всё, что видите и слышите. Понимание придет потом.

В той мере, в какой жертвам нужно что-то понимать. До самой Бездны. Потом это уже без надобности. Там барахтайся, не барахтайся…

Чернокнижники черными тенями скользят по траурному залу, ряд за рядом гаснут тусклые свечи. Вряд ли магией — скорее, их просто незаметно задувают. Но выглядит… впечатляюще.

Только почему-то не становится темнее. Будто теперь хладное подземелье освещено чем-то вроде болотных гнилушек. И даже вроде трясинной вонью потянуло.

Девы и дамы отшатываются — пугливо, брезгливо, деланно-равнодушно. Жмутся в шелестящие кучки. Биться с врагом бок о бок — смелее, вместе дрожать — всегда страшнее.

Легкий шорох платья — одна из девиц лишается чувств. Легкий рокот испуганных шепотков — волной.

Нет, испуганным ручейком. Уже высыхающим.

Рядом с девчонкой — уже неслышная черная тень, склоняется всего на миг. Короткий дикий крик режет густой, спертый воздух. Ирия дернулась туда.