– Нельзя так. Просто нельзя. Мы станем обычным никому не нужным отребьем, – поморщился Корн.

– Ты накрутил себя слишком, – скривилась Тиса, – никто не знает, что завтра будет. Может, хуже. Может, лучше. Какой-то ты задумчивый стал, как будто эльтай ешь. Очнись, Кукурузина, ты молод и жив-здоров.

Корн, ко всеобщему удивлению, опустил шишковатую от коротких кудрей голову и промямлил:

– Эльтай отвлекает от этого всего.

– Совсем с башкой поссорился? От него можно сдохнуть запросто, – Вакса глянула на старого друга исподлобья.

– Не-а. Если секрет знать – он не вредный. Просто запиваешь солёной водой, и всё.

Эльтай рос исключительно осенью, да ещё и не каждый год. Её добывали дикари и продавали в город, но Вёх не мог себе представить, чтобы компания, в которой развлекалась синичка, промышляла такими опасными вещами.

Он спросил осторожно:

– Серьёзно? То есть ты пробовал? И что чувствуешь?

– Словами не описать. Это тебе не выпивка. И не ряга. Как будто всё можешь и все тебя любят. И ты тоже всех любишь.

– А на деле наоборот.

– Не важно. Просто отдыхаешь от действительности.

Вакса, не говоря ни слова, ушла. Вёх остался ещё на некоторое время, мысли разбегались, его качало на горячих волнах, он чувствовал, будто стал вдвое легче, и смотрел вокруг рассеянным взглядом, просто проживая момент. Как только ноги снова стали слушаться, Змеёныш тоже ретировался в дом. Сон под открытым небом он не любил.

***

Шёл третий день ярмарки. К вечеру контейнер до того раскалился, что дремавший в последнем прохладном углу Вёх выполз из него нехотя, как трутень из улья. Под навесом он обнаружил маму Фринни, возившуюся с коробкой, в которой рос укроп. Инкриз заправлял старую керосинку, прислушиваясь к бульканью в баке.

– Куда все остальные делись? – осмотрелся Змеёныш.

– Корн понёс ваши находки электрику, – медленно проговорил Инкриз, – А Тиса с Ваксой репетируют где-то. Сегодня день танцев.

– Музыканты наши протрезвели?!

– А что им остаётся? Они всё пропили. И в долг им больше никто не наливает.

– Вода кончается, – вздохнула Фринни, – надеюсь, сегодня я нагадаю хотя бы на пару галлонов. Та, что осталась, вот-вот закипит в бочке.

– Ничего, скоро будем на холод жаловаться, – Вёх махнул рукой, – Всяких букашек уже намного меньше, чем месяц назад. И полно дешёвой еды на торгу. Жалко, что горючее только дорожает. Кстати, вы видели на площади семейку Амьеро?

– А-а-а, этот вдовец с сыновьями? – протянула Фринни, – Как же, все о них говорят теперь.

– Он глазел на девчонок, как будто площадных представлений никогда не видел, – хмыкнул Змеёныш.

Лицо Инкриза на секунду потемнело.

– Гиль подслеповат, не удивительно. В первый день пузырил на тебя глаза совершенно так же. Мы с Фринни уж было подумали, что он тебя рассекретил, но нет.

– А я и не заметил. Может, это его гроши в меня прилетели?

– Вполне вероятно! – хохотнула Фринни, покачав в воздухе крохотными ножницами, которыми срезала жёлтые стебельки.

– Так! – спохватился Инкриз, – Отвлекла ты меня своей домашней ерундой, а ведь я важным делом занимался. Поди сюда, сынок.

Он порылся в кармане и достал колоду карт. Затем взял верхнюю, показал над головой и щелчком пиковый туз сменил на даму.

– Ну нет, так не пойдёт, – нахмурил Вёх тёмные брови, – Я вижу, что карт две и одна из них осталась у тебя в пальцах зажата.

– Ишь, долговязый.

– Этот трюк надо шагов с пяти показывать. И со сцены.

– Ясно, что не в толпе. А сейчас? – на этот раз он после щелчка вывернул кисть иначе.

– Немного чище. Следи за лицом. Руку выше.

За шесть подходов Инкризу удалось отработать фокус. Вёх не брал в руки карт, потому что простые веера и красивые тасовки ему никак не давались даже на лучших колодах. Он понимал, что Инкриз рад бы найти ему ещё какую-нибудь роль, но никак не мог. Вёх и сам не знал, куда себя деть. Пару раз он видел, как факиры выступают не с огнём, а с притушенными тлеющими факелами, выдававшими фонтаны искр от движений и ударов по древкам. Для такого зрелища нужно было найти плотную не горящую одёжку, почти броню, но какую и из чего – не запомнил.

Вскоре вернулись Тиса и Вакса, поели почти через силу. Выпив остатки чистой воды, обе улеглись поспать до заката.

На этот раз Вёх решил прогуляться по городу. Посудачить со знакомыми, повалять дурака и выяснить, чем живёт Экзеси. Ведь как только ярмарка закончится, они заберут в управе свои деньги да поедут дальше, а вернутся только через год.

Первым делом он отправился к «Чертовнику», притаившемуся в неприметном месте у самого вала. Все знали, где находится самое злачное место в городке, тем не менее с крупных улиц вход было не разглядеть. Местный фармазонщик, выкупивший некогда старый амбар для своих тёмных дел, сразу понял: многие, очень многие смогут ходить в такое заведение тайком, не опасаясь быть замеченными. Управляющим он нанял молодого ловкача по имени Тобиас. Вёх увидел его на ступеньках заведения, как только выбрался из очередной грязной улочки, где и лошадь не прошла бы.