— Мне достаточно места.

— Достаточно места, чтобы все услышали твою глупость.

Я впервые встретила человека, который не хватался за любую возможность завладеть чем-то большим, новым, более могущественным. Иногда смирение — отнюдь не добродетель. Хотя излишней скромностью муж не страдал, учитывая постоянные разглагольствования на тему «я непобедим», которые он обрушивал на любого, кто готов был выслушать.

Ченг Яту пора отказаться от мелких налетов. Разве Трехпалый Ип, глава триады, торгует на улице иностранной грязью? Или генерал-губернатор двух провинций лично стучит в двери, чтобы собрать налоги? Пора наконец оставить роль капитана пиратов и считать себя королем пиратов.

— Почему ты скупишься тратиться на себя? У нас достаточно денег, чтобы построить самый великолепный головной корабль, который видывал свет, — сказала я.

— Женщина, сколько судов в моем флоте? Триста сорок, триста пятьдесят? И за сколько из них я заплатил? Может, тебе стоит достать свои счеты и сложить эти числа: ноль плюс ноль!

— Что хорошего в деньгах, если нельзя…

— Хватит! Сколько раз тебе говорить?! Этот корабль поддерживал меня полжизни. Он принес мне удачу… если, конечно, и нашу встречу считать удачей. Можешь верить или нет, но я верю. — Он похлопал по полу, словно трепал по холке верного пса. — Сколько боев здесь провел мой верный друг? Зачем мне другой корабль? Наша джонка несокрушима. — Муж сунул в рот очередной пельмень. — Как и я.

А потом он снова уехал на очередную охоту за сокровищами. Не было смысла ни спорить, ни присоединяться к нему, поэтому я поселилась в деревне с сыном и его няней А-Пин, заняв пустой дом. День за днем небо обрушивало на нас лавину дождя, превращая дорожки в грязные потоки.

Я смирилась со скукой и плохим самочувствием и погрузилась в размышления. Конфедерация двигалась в том направлении, в котором я хотела, благодаря моему постоянному руководству — которое Ченг Ят называл придирками. Система пропусков становилась неотъемлемой частью нашего дела. Мы собирали весьма приличные суммы, торговля расширялась. Если бы только Ченг Ят видел, что на самом деле пиратство никуда не делось! Оно просто стало частью большей миссии. Хорошо бы муж пораньше понял это — но всему свое время. Для начала надо убедить его построить новый корабль. Он обязательно прилет этой мысли. Я достаточно хорошо его изучила.

При всех разногласиях между нами больше не было борьбы. Мы спорили как партнеры по работе именно так, по моим представлениям, подходящие друг другу супруги обсуждают разногласия. Иногда я задавалась вопросом, действительно ли это и есть любовь. — ничего общего со страстью или похотью, просто принятие партнера на равных условиях.

Ребенок, растущий в моей утробе, казалось, связал нас крепче, чем первенец. Возможно, я и была против второй беременности, но, справившись с первым шоком и услышав признания Ченг Ята, приняла новую жизнь внутри себя. Плод, в свою очередь, почти не доставлял мне хлопот, он не молотил меня изнутри кулаками и не пинался, как первый. Но тот «боец» вырос милым ребенком и теперь с удовольствием устраивался на полу рядом со мной, возясь с кистями и тушью. Через пару лет я собиралась нанять писца, чтобы научить его грамоте, а пока Йинг-сэк довольствовался простенькими рисунками, в которых угадывались изображения лодок и рыб. Я завидовала сыну из-за его незамысловатых радостей. Но мне нужно было чуть больше.

В один из редких дней без дождя я отправила Йинг-сэка с няней за фруктами и сластями. Но еще до того, как они должны были вернуться, я услышала, как маленькие ножки сына шлепают по грязи у двери. Он ворвался в комнату с широкой улыбкой четырехлетнего ребенка, вся мордашка была перепачкана чем-то сладким и липким.

— Мамочка! Кораблик! Пошли посмотреть!

Я закатала штанины и, влившись в людской поток, направилась к набережной. Мелкая морось окутывала бухту, словно туман. Сначала я подумала, что это игра света: военный корабль был почти в два раза длиннее нашего и с небывало высокими мачтами; он проскользил по гавани с туго натянутыми парусами и медленно развернулся, чтобы остановиться. Я насчитала десять орудийных портов для пушек вдоль одного борта. Легкий ветерок развевал знамя командования Конфедерации.

Я свистнула, чтобы подозвать сампан.

Судно оказалось настолько большим, что на внешнем корпусе установили ступеньки, которые вели к огромной палубе. Йинг-сэк бегал по ней кругами, поскуливая, как счастливый щенок.

Ченг Ят ждал у грот-мачты, скрестив руки на груди.

— Это то, чего ты хотела? — спросил он.

Я следовала за ним мимо сломанных люков, мачты с опасными трещинами и вверх по гниющим трапам, думая лишь о том, что на ремонт уйдут месяцы. Зато у нас была великолепная каюта: я едва могла дотянуться до потолка вытянутой рукой, вот так роскошь! Я порылась в сундуках, вполуха слушая рассказ мужа о захвате судна, в котором не нашла ничего интересного.

— Знаю, ты не хочешь, чтобы я сражался, но я увидел этот корабль и сразу подумал о тебе.

В воздухе повисло еще одно слово, от которого у меня каждый раз бежали мурашки: «Несокрушимый».

Когда муж удалился и не мог меня слышать, я отдала первый приказ на новом корабле Конфедерации флагов: очистить палубу от пятен крови — мрачного напоминания о том, насколько «несокрушимым» оказался его предыдущий командир.

Я с головой ушла в ремонт военного корабля, планируя и контролируя каждую деталь. Любой закуток следовало залатать, отполировать и сделать удобным. Матросские койки выбросили за борт, а в каютах поставили перегородки для семей. Трюмы преобразовали для нужд казначеев; один стал архивом для амбарных книг. Я послала людей в Гуанчжоу, чтобы они выбрали для корабля лучшую краску, другие рыскали по острову в поисках самых высоких и прямых деревьев, чтобы заменить каждую мачту. А-и возглавила армию женщин, которые занимались плетением циновок и пошивом парусов, в то время как плотники вырезали узоры на новых деревянных перилах. Я не успевала вытряхнуть опилки из волос, руки от масла стали коричневыми, но дух воспарял по мере того, как мое творение обретало форму. За всю жизнь на борту кораблей, начиная с джонки отца до цветочных лодок и ветхого корабля Ченг Ята, у меня не было выбора. Впервые я сама планировала жить на определенном корабле и намеревалась заставить его служить моей цели.

Мы сняли переборки и встроили мебель в конструкцию, превратив каюту в гостиную, достойную аристократа. На боковой стене возвышался мой подарок Ченг Яту, выполненный на заказ: усыпанная драгоценностями фигура Тхин Хау почти в человеческий рост. Глаза богини, как и у ее предшественницы, казалось, следовали за мной, куда бы я ни шла, но во взгляде читалось осуждение. Может быть, богиня требовала, чтобы я приняла существование духа в этой фарфоровой оправе с жемчужными вкраплениями? Или, что более вероятно, это была всего лишь иллюзия, как и все сверхъестественное. Я молилась лишь о том, чтобы наш новый корабль нравился Ченг Яту.