— Опять вяленая рыба? Каждый день одна бесконечная рыба. У нас остались креветки?

Кок улыбнулся в ответ.

— Ах, Ченг Ят-соу, тебе стало лучше, поздравляю! Но ты же понимаешь, что тебе нельзя…

— Мне все равно, что можно и чего нельзя! Если ребенок родится с румянцем из-за того, что я ела креветки, — кстати, я в такое не верю! — это жертва, которую дитя сочтет за честь принести во имя своей матери. Заодно добавь черного кунжута!

— У нас нет черного кунжута, и тебе нельзя…

— Думаешь, я ничего не знаю? О том, чем ты занимаешься! Так что давай сюда чертову кашу с рыбой!

Я вела себя грубо, но у меня было оправдание: я слабая будущая мать, слегка обезумевшая от беременности. Пусть окружающие страдают.

Единственным человеком, с кем можно было поговорить по душам, оставалась А-и. Я нашла ее у борта рядом с кучей обрезков ткани после изготовления тапочек.

Старуха узнала меня по тени. Взглянув на выкройку, она заявила:

— Ах! Наконец-то встала. Вовремя. Давай. — Она протянула мне разделочный нож и провела пальцем по свиной шкуре, на которой уже сделала грубую насечку по форме подошвы обуви. — Руки судорогой сводит. Ты пока закончи, а я сейчас дам тебе кое-что.

Я не стала, как обычно, придумывать отговорки, а просто подождала, пока старуха осознает свою ошибку, что не заняло много времени. А-и в ужасе выхватила у меня нож:

— Ай-я! Тебе ведь нельзя трогать лезвия! — Она залезла в свою сумку и выложила мне на колени пару крошечных туфелек-пинеток. — Если сочтешь их слишком простыми, можно дополнить вышивку вот тут и рядом с пяткой.

Туфельки вовсе не выглядели простыми: алый вьетнамский шелк — значит, А-и тоже делала покупки в Зянгбине! — с желтой каймой вокруг подошвы Замысловатые линии вышивки тянулись от пятки к мыску, превращаясь на пальцах в смеющиеся тигриные пасти. Я прижала руку по рту, пораженная не только красотой обуви: мне вдруг явственно представились брыкающиеся крошечные ножки моего ребенка в этих пинетках.

— Это… настоящее сокровище, — пробормотала я.

— Ха! Готова признать, что они слишком милы, чтобы отказаться от такого подарка. Ай-я! Твоя каша сейчас остынет и превратится в клей. Ешь!

Я сунула в карман жилетки пинетки — такие драгоценные, что мне казалось, будто я их украла, — а затем набросилась на комковатую кашу и отсыревшую рыбу. А-и продолжила вырезать подошвы, на этот раз для взрослой обуви.

— Чей там флот? — спросила я. — Вряд ли все это наши корабли.

— Ой, и не говори. Но ты встретишь командующего раньше, чем захочешь, и пожалеешь об этом.

— Тогда подготовь меня.

— Не говори, что я тебя не предупреждал. Это старый козел, генерал Поу.

— Пожалуйста, больше никаких генералов!

А-и разжевывала край свежесрезанной свиной кожи, процедив что-то сквозь зубы.

— Ни слова не поняла, — пожаловалась я. — Можешь перестать работать хоть на минутку и нормально ответить?

— Я говорю, что это один из тех бесполезных титулов, которые раздавал Тэйшон. Нет, он не плавал с нами — участвовал только в первой кампании, еще до тебя. Но старый козел приходит в ярость, если забыть прибавить к его имени «генерал». Называет твоего мужа адмиралом, чтобы заставить Ченг Ята поддержать его игру.

— Теперь ты беспокоишь меня. Какаю игру?

— Не о чем беспокоиться. Они говорили о совместной поездке. Передай мне вон тот деревянный брусок.

Я выполнила просьбу.

— Полагаю, это означает налет.

A-и постучала по краю подошвы, затем проткнула носок иголкой с ниткой.

— Если тебе интересно мое мнение, то нам пригодилась бы награбленная добыча, а то дела совсем плохи.

Она не знала, насколько права. Прошлый год пролетел словно во сне, но теперь я не могла больше сидеть взаперти в грязном трюме, как курица на яйцах. Я и так стану рабыней, как только родится ребенок.

Каким бы ни был грядущий налет, я должна в нем участвовать.

Однако Ченг Ят воспротивился этой идее. Он поймал меня во время беседы с пушечным расчетом.

— Ай-я, женщина! Подальше от пушек. Ты же…

— Что? Наврежу ребенку? Думаю, лучше пусть он к ним привыкнет и гладит мушкетоны, пока сосет молоко.

— Пожалуйста, иди к себе. — Муж казался искренне обеспокоенным. Неужели в нем проснулись отцовские чувства?

— Проводи меня туда и заодно расскажи о налете.

Мы стояли у каюты, где муж и объяснил мне ситуацию в своей типичной резкой манере. Наша группа и генерал Поу, с которым мне еще предстояло познакомиться, должны были плыть разными путями и через три дня встретиться у соляного порта, откуда предполагалось напасть с двух сторон. Я не разделяла энтузиазма Ченг Ята: просто очередной набег на уродливый городишко с целью украсть кучу соли; так себе трофей.

— Почему ты думаешь, что генерал нас не опередит?

— Опять ты за свое. Почему бы тебе не заняться тем, что ты умеешь, например рождением детей?