На небосводе появились три золотых кубка, они столкнулись со звоном и ярким фонтаном радужных зарниц.

Лошади безмолвствовали.

А Помпея, прерывисто дыша, поклонилась публике. И как только последние огни в небе погасли, сменившись светом звезд, ночной воздух сотрясся от радостного топота копыт.

И лишь в дальних рядах остались враждебные агийвцы, метающие в Помпею недобрые взгляды.

Голуборогая снова поклонилась, не замечая недовольные перешептывания:

– Она не наша… гнать бы ее отсюда…

– Спасибо, дамы и господа! Вы очень отзывчивая публика! Прошу, не забудьте кинуть несколько мидасов на кружку… – не успела Помпея договорить, как в лежавший у ее копыт диковинный колпак посыпались золотые монеты. – Благодарю, спасибо, спасибо! – Помпея спрятала колпак под плащ. – Если кому понадоблюсь, я буду в таверне «Медный Кубок».

Помпея уже хотела уйти, только ей преградили путь несколько недовольных лошадей. Они были бурой, чубарой и вороной масти. Чубарый угрюмо смотрел на кудесницу. Она приготовилась к худшему.

– У вас какие-то недомолвки? – спросила она как можно более спокойно.

– Откуда ты и как тебя звать? – чубарый не обратил внимания на вопрос Помпеи.

– Я Мэри Белогривая, странствующая кудесница-врачевательница, развеселю вас хорошей историей и вылечу сладким лекарством! – ответила единорожка с гордо поднятой головой.

– Ты не наша! – горячо заявил вороной, сплюнув и фыркнув. – Ты что-то иное!

Помпея промолчала. Она услышала в голове голос мойры Атропы: «Тебе надо уходить отсюда!»

Голуборогая ответила:

– Нет.

– Что нет?! – спросил вороной.

– Это вас не касается, – «Но и тебя это тоже не касается», – снова голос Атропы в голове. – Ко мне приходили похожие на вас грубые, неотесанные мустанги. Вы знаете, что они теперь лежат в кроватях с жуткой чесоткой. Вам этого тоже надо?

Кони оробели. Никому из них не улыбалось слечь с колдовской хворью. Однако чубарый был не робкого десятка.

– Мы недовольны, что в нашей деревне бродит какая-то лошадь и рассказывает странные байки!

– Это не байки. Это ваша история. От которой не отречься, как бы вы хотели.

– Я повторю вопрос! – прервал ее чубарый вожак. – Кто ты?! Или что ты?

Помпея приготовилась к возможной потасовке. Под ее плащом появилось едва заметное пламя. Аппо готовился по ее приказу ослепить негодяев и наслать на них зуд.

«Только так ты и будешь жить здесь, сестра Помпея», – произнесла верховная мойра Атропа, сидя в своих покоях перед пюпитром и старательно водя пером по пергаменту. Голуборогая отчетливо видела астральный образ, а также десятерых коней, готовившихся на нее напасть.

«Ты будешь жить в вечной борьбе в Агийвии, – голос мойры не утихал. – Это знак, что пора вернуться домой, сестра».

«Нет, – мысленно ответила Помпея. – Таких лошадей немного. Рано или поздно мне будут доверять».

«Покуда ты им лжешь, они не поверят, потому что они знают, что ты лжешь».

Помпея Голуборогая поморщилась.

– Дайте мне уйти! – голос стал резким и громким, как колокол.

Он подействовал на лошадей, большинство отступили. Однако чубарый не шелохнулся. Ему это далось с трудом. Помпея видела, как по его морде потекла капелька пота.

– Дай мне уйти! – вновь голос Помпеи ударил по ушам и телу чубарого коня. И он отступил на шаг. – Отойди! – конь сделал еще шаг.

Кудесница начала понимать, что если поганый мустанг не поддастся ее силе, это может стоить ему жизни. И Помпея сдалась.

– Дай мне уйти, – голос смягчился и теперь напомнил сладкую мелодию.

Чубарый конь заметно ослабел, его окрас поблек. Прерывисто дыша, он сказал:

– Ты… ты… эх… ты не наша…

– Может и так, Эдгар! – произнес Гарри Угольгрив. – Но леди Мэри никому не навредила, лишь показала красочное шоу, а мы ведем себя недостойно!

Эдгар Вороногрив задрожал, стойкий уверенный голос старейшины действовал на него лучше колдовства Помпеи.

– Мы, лошади, всегда были добры к гостям, особенно если гости вежливы и уважают наши традиции.

Помпея не знала, радоваться такому изречению или печалиться. Ведь она понимает, чем все закончится.

– Потому, Эдгар, будь славным жеребенком и дай леди Мэри пройти.

Вороногрив сильно дрожал, его обуял гнев. Помпея видела, что он хочет на нее наброситься. Хочет сорвать маску с фальшивки. Столько недоверия в его глазах, потому что Голуборогая действительно не лошадь, или дело в самом Эдгаре и в его буйном нраве?