– А это и не нужно, – улыбнулся Эдгар. – Если стражники его обнаружат, он их раскидает одним движением крыла.

– Но что если придет кто-то посильнее, может, сам Рыцарь без Хозяина?

– Как быстро мы меняем имена других, – с задумчивостью ответил Эдгар. – Кажется, только вчера сэра Арона Бурогрива называли Рыцарем из Народа, а теперь мы зовем его иначе. Да, ничто не вечно кроме перемен.

– Это к делу не относится, отец! Нам надо решить, что делать с Тюром!

– Не волнуйся, к завтрашнему закату он опять улетит в Геликонские Горы. Несколько солнц его не будет.

– Он там что-нибудь нашел?

– Нет, потому с утра и летает в грозе, злость вымещает, – Эдгар намазал на ломоть побольше масла.

– Как он это делает? Эти грозы? И вообще, что он ищет?

– Он на эту тему не распространяется, но я знаю, что он ничего плохого нам не желает, Маргарет.

– Но солдаты этого не знают. Их в последнее время стало пруд пруди. Я слышала от приезжих торговцев, что пришли гарнизоны и в другие деревни! – Маргарет передала еще один кусок хлеба отцу. – Все вооруженные до зубов, ходят по периметру, следят за небом и горизонтом, словно ждут огненного дождя!

– Или атаки? Надо бы Тюру рассказать! – фермер встал, встряхнул желтой гривой, почесал щетинистый подбородок копытом. – Я продолжу работать, а ты иди хозяйничай по дому.

– Отец!

Старый фермер посмотрел на дочь с золотой гривой, в белой сорочке покрывающей спину и коричневой жилетке; во взгляде кобылки читался страх.

– Мне Тюр очень нравится и Бену тоже, но… если стражники о нем узнают, нам несдобровать. Уже который раз начинается эта странная гроза, она вызывает у стражников подозрения, а соседи того и гляди что-нибудь разболтают. Пусть Тюр улетит пораньше.

Эдгар понимающе кивнул:

– Думаю, он сам будет не против полететь раньше. Я ему передам, ступай.

Маргарет благодарно поклонилась и ушла. Эдгар, взяв мотыгу, вернулся к работе, прислушиваясь к грозовым раскатам, шедшим из черных облаков. Там парил Тюр Грозокрыл, Укротитель Бури, принц пегасьего народа, наследник трона Белерофа – Парящего Острова. Но это в прошлом, сейчас он одинокий бороздящий небеса летун. Он создавал молнии сильным гневом и метал их в облака и землю.

Гроза помогала Тюру отвлечься и остыть. Семь лет он ищет следы Танатоса, убийцы своего брата. Он излазил Троянские Пещеры сверху донизу: тайно посетил Белероф в поисках схем этих подземных ходов, однако найти не успел, воины во главе с Хеймдалем пытались его задержать, и он вернулся в деревню Агийвии ни с чем. И сейчас злобно метал молнии из своего медальона, висевшего на шее поверх черной перевязи с золотым пошивом.

Ловец Бурь послушно выполнял его приказы, кажется, древний артефакт с эмблемой молнии сам радовался возможности испробовать силу грозы на деревьях и земле.

Тюру порой думалось, что талисман как бы просит его создавать грозы и бури, дабы не потерять хватку и выпустить силу, накопившуюся в нем. Грозокрыла дважды просить не надо, он с удовольствием летал в созданной им же буре.

Так и сейчас, ныряя в черные тучи, порой искрящиеся голубым мерцанием, Тюр заставлял облака обливать его прохладным дождем, а ветер – пронизывать с гривы до кончиков крыльев. Чего ему не хватало, так это возможности летать столько, сколько хочется. Маневрировать меж серых туч, метать молнии, заставлять ветер нести его грозу на восток и наслаждаться хоть какой-то свободой выбора.

Однако урчание в животе заставило Грозокрыла рассеять бурю и приземлиться к Эдгару Сеногриву. Все-таки обещал помочь с прополкой грядок, а вместо этого витает в облаках.

Старый фермер довольно кивнул ему:

– А я уже думал, что один буду работать.

– Я не мог нарушить обещание, – отозвался Тюр.

Эдгар бросил ему мотыгу копытом, Грозокрыл поймал ее ртом.

– Ладно, летун, начинай с того конца поля, когда встретимся, будет перерыв.

Тюр молча кивнул и отлетел к грядкам, где еще росли сорняки, и начал орудовать мотыгой. Сеногриву оставалось радоваться, что его хранитель давно познакомился с фермерским укладом, пусть ему и непривычно заниматься таким делом. Зато прочищает разум, а Тюру это полезно.

Работали они долго, и Эдгар рассказывал обо всем, что слышал:

– … Маргарет боится, – закончил он.

– Неудивительно, – скептически произнес Тюр.

– Моя дочь, надеюсь, не слишком тебе докучала?

Тюр в этот момент походил на юнца, которому напомнили о его глупой шалости. Впрочем, Тюр и есть юнец, он мог бы сойти Эдгару за второго сына, если бы не крылья.

– Я старался быть тактичен! – огрызнулся Грозокрыл.

– Вижу, что старался. Это уже какая по счету ссора? Третья?

– Шестая.

– Шестая?! – усмехнулся старый фермер, вырвав очередной сорняк из сухой земли. – Назови меня стариком, но я не помню, из-за чего вы поссорились первые пять раз.

– Я тоже не помню, – признался Тюр, сдержано улыбнувшись.

– Но зато помнишь, сколько раз поссорились?

– У меня избирательная память, – ответил Тюр, ударив мотыгой по сорняку.

– Отец не учил тебя сдержанности, Тюр, – улыбнулся Эдгар.

– Он много чему меня не учил, – отозвался Грозокрыл.