– Недавно я кое-что поняла. Я не боялась смерти - ну, не больше, чем обычный человек, - я боялась жить. Я думала, что таким образом защищаю себя от горечи утраты. Вот почему я отдавала предпочтение Джорджу.

– И ты сделала прекрасный выбор, - хрипло сказал он, ругая себя за то, что вообще приехал сюда.
– А теперь прекрати эту ерунду.

Лошади немного ускорили шаг.

Она сделала то же самое, ее янтарный взгляд метнулся к дороге, а затем обратно к Брэндону.

– Я не могу. Я должна сказать тебе, что я выбрала Джорджа, потому что знала, что никогда не полюблю его по-настоящему. Я цеплялась за него, как за щит, который защитил бы меня. Но с тобой я была уязвима.

– И теперь ты подвергаешь себя ненужной опасности, - прорычал он с нарастающей тревогой, когда они приблизились к перекрестку, а его пульс ускорился. Поэтому он сделал все возможное, чтобы отпугнуть ее.

– Ты не боишься попасть под экипаж, быть раздавленной колесами?

Она энергично закивала, широко раскрыв глаза.

– Я уверена, что это был бы ужасный способ умереть. Но я бы не возражала, если бы это означало, что твое лицо будет последним, что я увижу.

– Не говори глупостей. Диггз! Останови карету, - крикнул он, но кучер, по своей привычке, пел, и ничего не услышал.

– Я покинула тебя, Брэндон, - продолжала она, теперь уже задыхаясь, - не потому, что боялась... что если потеряю тебя... то не смогу этого пережить. Я боялась, что смогу это пережить... и что мне придется продолжать жить без тебя. Я просто не могла этого вынести.

– Смерть - это часть жизни, мисс Пэрриш, - рявкнул он, готовясь пробраться на козлы, чтобы привлечь внимание кучера или самому схватить вожжи. Но тут карета попала в колею, и Брэндона отбросило назад на скамью.

– Как и жизнь, - крикнула она достаточно громко, чтобы ее было слышно сквозь шум уличного движения, когда они подъехали к людной Мэрилебон-роуд.

– Вот чего я по-настоящему не понимала, пока не встретила тебя. И теперь я знаю, что хочу жить полной жизнью. Что я хочу провести с тобой каждую минуту, даже если у нас будет только одна минута вместе.

Она положила руку на черную лакированную дверцу, а другой вцепилась в юбки, ускоряя шаг, чтобы не отстать.

Он снова и снова кричал своему водителю, но тот не сбавлял скорости.

Сердце Брэндона в панике заколотилось, легкие сжались. Взяв ее за пальцы, он перегнулся через борт коляски, чтобы убрать ее подальше от колес.

– Прекрати это. Отпусти, Элли. Я серьезно! Ты поранишься.

Она крепко сжала его обеими руками, ее голос был сдавленным, глаза безумными и блестели от непролитых слез.

– Ты мне не веришь, потому что сначала я не была уверена. Но имей в виду, я планирую быть непреклонной. Я буду носить с собой дюжину носовых платков и ронять их к твоим ногам. Я буду посещать вечеринки в саду и званые вечера, на которых будешь и ты. Я подкуплю любую хозяйку за возможность сидеть рядом с тобой за ужином. Я притворюсь, что у меня ранена лодыжка, чтобы прокатиться в твоем экипаже. Я готова сделать из себя посмешище. Я даже...

Он выругался. Собравшись с духом, он поднял ее, втащил в карету и заключил в свои объятия. Они упали вместе, соскользнув по краю скамьи, пока его спина с силой не ударилась об пол.

Крепко прижимая ее к себе, он вдыхал ее аромат, как наркоман, употребляющий опиум. Он жадно прижимался губами к ее волосам, виску, влажным ресницам и щекам, пока не убедился, что пропал. Безнадежно пропал.

– Черт возьми, Элли. Неужели ты никогда не дашь мне ни минуты покоя?

– Никогда.

Со слезами на глазах и улыбкой она покачала головой и обняла его в этом замкнутом пространстве, запустив пальцы в его волосы и осыпая поцелуями его лицо и подбородок.

– Потому что, если ты будешь сопротивляться моим дьявольским козням, я планирую любить тебя, очень сильно и как можно чаще. Даже если для этого мне придется подняться по дереву к тебе в спальню и постучать в окно.

Казалось, он не мог прижать ее к себе достаточно крепко, целовать ее достаточно долго.

– Это слишком опасно, и мы не можем этого допустить.

– Может быть, вместо этого ты дашь мне ключ от своей двери?
– спросила она, когда он уткнулся носом в мочку ее уха.

– Но откуда мне знать, не воспользуешься ли ты этим ключом, чтобы запереть нас обоих внутри на следующие пятьдесят или шестьдесят лет?

– Должна признаться, такая мысль приходила мне в голову. Тебе кажется, что это слишком смело?

– Ну... Люди будут шептаться.

Она глубокомысленно кивнула и поднялась, чтобы посмотреть на него сверху вниз с неожиданной суровостью, и он заправил непослушный локон ей за ухо.

– Тогда ты не оставляешь мне выбора. Тебе просто придется жениться на мне.