Джей Ти неожиданно проснулся и остался лежать на смятых простынях. Он тупо смотрел на потолок, моргал глазами и пытался понять, что его разбудило.

Потом его взгляд медленно перешел к изножью его кровати.

Она опять стояла там, бледная и бесплотная. Светлые волосы падали ей на спину длинными, толстыми прядями. Маленькие руки сжимались и разжимались на ее развевающейся белой ночной рубашке. Выражение ее лица рвало ему душу, умоляя спасти ее.

Джей Ти тяжело дышал. Он снова и снова повторял себе, что это только воспоминание: живое, дышащее воспоминание, стоящее у ног его кровати. Он крепко зажмурил глаза и мысленно потребовал, чтобы демон убирался. Он не мог спасти ее. Он и тогда ее не спас. Он был неудачником.

Джей Ти открыл глаза. Она все еще стояла там же.

И он вдруг понял, что она не ребенок. Это не маленькая Ягодка вышла из его сознания в его спальню. Это была Марион, взрослая, живая и совсем настоящая.

Его руки сами собой поднялись с одеяла и протянулись в ее направлении.

— Марион… — Его голос сломался.

— Я пришла, — прошептала она. — Хотела понять, стояла ли я здесь когда-нибудь раньше… — Ее глаза закрылись. — Нет. Этого никогда не было! Никогда, никогда!

Она подхватила подол ночнушки и убежала.

Его рука опустилась на одеяло. Он не мог ни дышать, ни шевелиться. Он висел где-то между прошлым и настоящим, и его грудь разрывалась от боли.

Джей Ти перекинул ноги через край кровати. В два шага достиг двери спальни, распахнул ее и увидел край белой одежды, как раз тогда, когда она скрылась в своей комнате. Он бросился за ней. Он должен. Хотя бы в этот раз он должен все сделать как надо.

От хлопка ее двери ходуном заходили стены, и он услышал, как поворачивается ключ в ее замке. Джей Ти в отчаянии заколотил в дверь.

— Марион, открой! Давай поговорим! Умоляю, Марион… Хотя бы один раз давай поговорим об этом. — Он прислонился щекой к ее двери, понимая, что умоляет ее — и не стыдится этого.

С другой стороны двери раздались грубые, прерывистые звуки. Она плакала. Ледяная, идеальная Марион рыдала.

Джей Ти опустился на пол.

— Марион! — позвал он хриплым голосом. — Марион. Марион. Я старался. Я так старался спасти тебя. Боже, как я старался…

Никакого ответа, кроме звуков рыданий, он не услышал.

Диллон прижался щекой к двери и закрыл глаза. Потом стал беспомощно колотить по ней рукой — ему отчаянно нужно было, чтобы она его впустила.

Марион, я знаю, что подвел тебя. Но я вернулся. Я вернулся, и ты все забыла — все хорошее, так же как и все плохое, — и это меня убило. Как же мы могли так подвести друг друга? Как же мы могли так услужить Полковнику?

Марион не подошла к двери и не ответила на его мольбы. Тогда Джей Ти стал проклинать Полковника. Ему было тридцать шесть лет, он проклинал своего отца и удивлялся, откуда у взрослого мужчины может появиться такой страх.

Шло время. Рыдания сестры прекратились, и вместо них повисла тишина, которая постепенно захватила весь большой и темный дом.

— Марион?

Нет ответа. Она так и не подошла. Она исчезла. Он опять вернулся к тому, с чего начал, только сейчас боль разрывала его грудь, а в его животе поселилось безжалостная, рычащая тварь.

— Всё в порядке.

Подняв глаза, он увидел Тесс, которая стояла в сумраке холла и с пониманием смотрела на него. Она взяла его за руку.

— Дай ей время до утра. Сейчас она еще не готова выслушать тебя.

— Я пытался, — упрямо прошептал Джей Ти. Неудачи, неудачи, сплошные неудачи. Слюнявый маменькин сынок.

— Я знаю, — она дотронулась до его щеки. — Всё в порядке. Ты был мальчиком, Джей Ти. Ты не виноват.

Он прижался губами к ее щеке и крепко зажмурил глаза, чтобы не видеть ту темноту, которая так долго жила в нем. Ему надо было кого-то ненавидеть — на секунду он даже решил ненавидеть Тесс. Но сил у него больше не было. Он совершенно опустошен.

Джей Ти почувствовал, как Тесс подымает его на ноги. Она отвела его в комнату и уложила в кровать. Он лежал на спине, смотрел в потолок и сходил с ума от воспоминаний. Ему надо было выпить. Кто-нибудь принесет ему выпить?

Забудь все, забудь, шептала ему Рейчел.

Но он не мог. Воспоминания накрепко засели у него в голове, и он не мог избавиться от них.

Тесс пододвинула стул и села рядом.

— Я останусь. В такую ночь тебе нельзя быть одному. Да еще в доме, полном текилы.

— Прекрати, — прошептал он. — Уходи. Тебе недостаточно твоего бывшего мужа-психопата? Ты что, не можешь оставить всех нас в покое?

— Я тоже была во мраке, Джей Ти. И знаю, что свет иногда кажется слишком далеким. Мы все теряемся во мраке — это такое страшное место. Одинокое место.