Радуясь, что разговор можно отложить хотя бы ненадолго, я согласился.

Подъезжая к кольцевой развязке, Маккензи пропустил вперед задние машины. В салоне пахло мятным освежителем воздуха и одеколоном хозяина. Все смотрелось опрятно, как если бы недавно в машине прибирались. Дороги и улицы за стеклом выглядели сплошной шумной сумятицей. Знакомо и в то же время непривычно. Я попытался припомнить, когда был в городе в последний раз, и с удивлением отметил, что впервые за три года, начиная с того самого дождливого вечера, оказался за пределами Манхэма. Душу охватили противоречивые чувства: желание остаться и изумление, что я столь долго прятался в глуши.

А жизнь города шла своим чередом.

Я увидел стайку детей, толкавшихся у школьных ворот, пока учительница пыталась навести порядок. Мимо сновали люди, погруженные в свои дела. У каждого — собственная жизнь, в которой нет места для меня. Или для кого-то другого.

— Проволока в силках оказалась того же типа, что и в ловушке Лин Меткалф, — сказал Маккензи, напомнив о злобе дня. — Той же проволокой была привязана и птица к камню. Не знаю, из одной они партии или нет, но такое предположение вполне разумно.

— Кстати, что вы об этом думаете? В смысле про птицу?

— Пока не знаю. Может, он хотел нагнать страху на Лин Меткалф. Или сделал своего рода вызов. Или поставил подпись.

— Типа крыльев на спине Салли Палмер?

— Возможно. Кстати, мы получили ответ от орнитолога. Вполне обычная порода для здешних мест, особенно в это время года.

— Вы думаете, между лебедиными крыльями и уткой есть связь?

— Я не верю в простое совпадение, если вы к тому клоните. Может быть, он имеет что-то против птиц вообще. — Маккензи обогнал автофургончик. — Мы привлекли психологов, чтобы они создали психопортрет, и прочих специалистов — на случай если это какой-то языческий ритуал или сатанинский обряд. А то ведь есть и такие отморозки…

— Вы серьезно?

Он ответил не сразу, явно решая, сколько можно сказать.

— Да нет, — признался инспектор наконец. — Только из-за крыльев на Салли Палмер все будто с ума посходили. Бесконечные разговоры про религиозный или классический символизм, про ангелов и бог знает что еще. А вот в этом-то я как раз и не уверен. Если бы утку принесли в жертву или изувечили, тогда — может быть. Но связать проволокой, и на этом все? Нет, мне кажется, нашему мальчугану просто нравится делать больно живым тварям. А птица… Рисовка, если угодно.

— Вроде силков.

— Да, вроде силков. Признаюсь, палки в колеса он нам поставил. Мы не можем сосредоточиться на поисках, если приходится постоянно думать, что он мог раскидать по дороге. И зачем? Любой, кому хватает ума нагородить такой огород, знает, как замести за собой следы. Вместо этого он оставляет нам птицу, колышки от силков для отлавливания жертв, а теперь и прочее. Его или не волнуют наши находки, или он просто… я даже не знаю…

— Помечает свою территорию? — предположил я.

— Что-то в этом духе. Показывает, кто здесь хозяин. И делает это играючи. Просто ставит несколько ловушек в стратегических точках и отходит в сторонку, чтобы посмотреть, как мы кувыркаемся.

Я некоторое время молчал, раздумывая над его словами.

— А не может быть так, что за этим стоит что-то еще?

— В смысле?

— Он превратил лес и болото в запретную зону. Народ боится там разгуливать из-за его ловушек.

Маккензи нахмурился.

— И?..

— Ну, может, ему нравится не только делать больно, но и пугать?

Маккензи задумчиво смотрел сквозь ветровое стекло, заляпанное ошметками раздавленных насекомых.

— Может, и так, — ответил он. — Вы не прочь мне поведать, где находились между шестью и семью часами вчерашним утром?

Столь резкая «смена галса» меня ошарашила.

— В шесть утра? Ну в душе был, наверное. Потом позавтракал и ушел в амбулаторию.

— Время?

— Где-то без пятнадцати семь.

— Ранняя пташка…

— Спалось плохо.

— И подтвердить кто-то может?

— Генри. Когда я пришел, мы вместе попили кофе. Черный, без сахара, если вам и это нужно знать.

— Порядок есть порядок, доктор Хантер. Вам достаточно много довелось участвовать в полицейских расследованиях, чтобы понять, как все работает.

— Остановите.

— Что?

— Остановите машину.

На секунду показалось, что Маккензи примется спорить, однако он включил сигнал и свернул на обочину.

— Я здесь как подозреваемый или потому, что вам нужна моя помощь?

— Послушайте, мы задаем вопросы каж…