Роджер знал, что Селия ждала ребенка. Может, мама — тоже…

Нет, тогда отец пощадил бы ее до родов. Это сын Селии мешал. Его братьям.

— Я знаю, папа, — девятилетний Джерри не опустил глаз. — Конь понес. Так бывает…

— Ты — молодец, — отец потрепал сына по светлым волосам…

Ту ночь Роджер проревел в подушку. И клялся себе, что это — его последние слезы.

Клятву, конечно же, не сдержал. Не она первая, не она последняя. Еще чаще он обещал, что никогда, никогда не станет таким, как отец, Малькольм, Роберт!..

— Слабак! Девчонка! — посмеивались братья, когда догадались о причине его вдруг вспыхнувшей нелюбви к загородному поместью.

Их он не любил и раньше. А с тех пор стал избегать. Когда они поступили на службу — вздохнул с облегчением.

В третий раз отец не женился. И хорошо.

Тогда еще Роджер был другим. Почему же всё так изменилось? Когда? Почему его самого никто не столкнул в детстве с лестницы? Тогда ничего бы не случилось!

Когда-то он мечтал стать смелым, благородным героем. Интересно, другие подлецы и негодяи — тоже? Не в самом же деле кто-то с детства рвется в мерзавцы и мрази.

Не ищи оправданий, Роджер Ревинтер! Ты — не такой, как квиринские наемники, ты — много хуже. Потому что родился дворянином, прочел целую библиотеку хороших, честных книг — и всё-таки стал скотиной!

Как вышло, что он вдруг понял: правы не те, кто пишет благородные книги? Правы отец, братья, другие похожие на них… Потому что книжное благородство — самая обыкновенная глупость. А в настоящей жизни уважают тех, кто сильнее, хитрее, жестче… Бертольд Ревинтер долго внушал это Роджеру. А ему самому надоела роль вечной паршивой овцы в семье. Отец — прав, а сыну осточертело быть слабаком и слюнтяем! Но еще не поздно всё изменить и стать, как все! Как нормальные люди.

ЗАЧЕМ?! Зачем он тогда так решил?

И зачем теперь он здесь? Или это действительно — кара за измену собственной душе? Роджер Ревинтер должен не просто сдохнуть и отправиться в Бездну к другим себе подобным, но еще сначала полностью осознать, кто он теперь?

Те, кто окружают его сейчас, — благородны. Даже Керли, даже Эверрат. Благородны не так, как в романах. Человечнее, реальнее, проще. В чём-то — жестче. Но они все — порядочные люди, ничем не запятнали чести. И рядом с ними — еще больнее от осознания, что собственную честь Роджер Ревинтер давно выбросил за ненадобностью в грязь. Уж третий год как…

А чем он заслужил другую судьбу? Что сделал с тех пор, кроме бесконечного нытья? Даже застрелиться толком не смог! Чем хоть попытался перекрыть поток зла, что успел натворить за те змеиные зиму и весну?

Или опять за отца спрячешься? Ты не мог помешать ему убить мать. В этом ты не виноват. Не мог спасти Селию. Но мог, змеи тебя раздери, сам не становиться мерзавцем! Хотел быть «как все»? Получай. Только во «все» ты выбрал таких же негодяев, каков теперь сам. Посмотри хоть раз правде в глаза, трус!

Амфитеатр. Небеса закрывает камень стен. «Господам гладиаторам» пришло время разбиваться на пары.

Серый песок опостылевшей арены, мерзкий гул озверевшей толпы. Чьи-то сальные женские (а может, и мужские) взгляды из патрицианских лож. Смотрите, сколько угодно. Роджер Николс никогда не был красив и уже вряд ли станет. Смотрите, если интересно. Он может даже встать рядом с Эверратом — для контраста… Вот только сам бывший оруженосец Тенмара такого точно не переживет.

Со злостью Роджер вспоминал только взгляды, устремленные тогда на Сержа. Свиньи развращенные!

А сам-то ты — кто?

Ревинтер-младший, как приклеенный, тащится вслед за Тенмаром. Еще один жест милости. Керли или Эверрат «проклятого Ревинтера», конечно, не убьют. Но синяков понаставят, а то и ранят… случайно. А публика посмеется.

Керли — змеи с ним. Но Эверрат — мальчишка, даже младше самого Роджера…

Ревинтер чуть стиснул зубы. Конрад — фехтовальщик от Творца… или от Темного. Лучший ученик Анри Тенмара. Вряд ли Роджер сладил бы с Эверратом, даже если б готовился к военной службе по-настоящему. И не приобрел такого ужаса к виду крови.

Но всё равно — как же обидно проигрывать сопляку!

Лейтенанту, бывшему мятежнику — ехидно добавила память. Офицеру с настоящим воинским званием, а не купленным — как твое.

Избегать отца, стремиться оказаться подальше — и всё равно принимать от него дары. В этом ты весь, Роджер Ревинтер.

Нарастающий вой толпы извещает: господа свободные квиринские плебеи изволят желать немедленного зрелища. Поднимай клинок, подлец и сын подлеца! И начинай хоть изображать «бой» с человеком, в которого осмелился стрелять, только когда тот дрался с целой сворой врагов.