Чуть не впервые в жизни радует отсутствие родовитых предков. Потому как громкий титул неминуемо тянет за собой и унылый брак. По политическим мотивам. А в жёны полагается скучная курица или крикливая мегера — как повезет.

А уж от девицы, распускающей кулаки, а тем более — хватающейся за оружие, и вовсе лучше держаться на расстоянии провинции. Или двух.

«Дядюшка Гуго» — еще та свинья. Но даму, устроившую резню в доме, Эдингем в жены и врагу не пожелает. Даже Ярославу Мировскому.

И всё-таки хорошо, что Элгэ Илладэн не приговорили к казни. Кого бы другого прирезала — стоило бы. Но с принца Гуго надо иногда спесь сбивать!

Интересно, Ревинтер голосовал «за» или «против»? Если осуждают — имена осудивших известны. А вот когда приговор оправдательный — думай-гадай…

После встречи с Юстинианом Эрденом настроение поднялось окончательно. На весь оставшийся путь.

Неприятности начались уже у ворот Драконьего замка. Когда старый герцог сослался на нездоровье. И отказался принять Алана в ближайшую неделю.

Пришлось сначала объехать всех герцогских родственников. Не терять же время зря.

Барон Гамэль — зануден, надоедлив и скучен, как целое аббатство монахинь. Его жена — занудна, надоедлива и невыносима, как дождливая погода в дороге.

Супруги Гамэль проявили поистине родственное расположение. И юноша от души пожалел тех несчастных, что действительно их близкая и не очень родня. И раз сто похвалил себя, что отклонил предложение остановиться у них в поместье.

Нет уж! В Тенмаре предостаточно хороших постоялых дворов. А если и нет — любая крестьянская изба сгодится больше.

К концу дня Эдингем изрядно устал от трескотни Гамэлей. И завуалированных сплетен — в адрес герцога Тенмара. И уже с трудом подавил тяжкий вздох — когда любезный хозяин вывалил на стол еще более тяжелую книгу. Полную учетов и расписок.

Чтобы в этом разобраться — нужно быть настоящим чиновником, а не просто уныло и скрупулезно листать страницы. Добросовестно делая вид, что действительно всматриваешься в мелкие или, наоборот — размашистые почерка. Увы — одинаково неразборчивые.

Услужливые улыбки гостеприимных Гамэлей уже с час как вызывают желание убить их. Издеваются, что ли?

Стрелки часов ползли невыносимо медленно, и глаза Алана болели всё ощутимее, когда в комнату вплыло небесное создание. Красивая, светловолосая, голубоглазая. В нежно-голубом платье — под цвет очей…

А самое главное — сулит спасение от ужасной книги! В которой он за истекшие час с хвостиком одолел хорошо если десятую часть!

Эдингем поспешно отложил жуткого монстра в кожаном переплете. Не может же галантный кавалер читать в присутствии юной прелестной дамы!

Он поспешно встал навстречу, на ходу отвешивая вежливый поклон. Девушка оказалась чуть ниже Алана, что пролило на сердце очередной бальзам.

— Моя старшая дочь Тереза, — представил деву старый барон.

Хотя если он «стар», то его отец — древен, что ли? А, неважно…

— Алан Эдингем, капитан на службе графа Ревинтера, министра финансов и члена Регентского Совета, — юноша поднес к губам хрупкую ручку красавицы.

Как у столь омерзительных родителей выросло подобное чудо?

Папаша напоминает коршуна, выросшего в клетке и так и не ставшего хищником. Мамаша смахивает на облезающую крысу. А вот Тереза больше всего похожа на…

Алан смотрел в светло-голубые глаза, мучительно пытаясь подобрать подходящее сравнение.

— Ах, военная служба — это так интересно! Вы ведь живете столь насыщенной жизнью. Вы обязательно должны мне об этом рассказать…

Эдингем слегка опешил.

— … Вы совсем как герой «Повести о витязе Кларенсе, преданно и благородно служившем своему сюзерену»!

Да. Благородно. Предавая, обманывая, бросая на произвол судьбы, перевербовывая.

Алан, наконец, понял, на кого похожа Тереза.

На куклу. Красивую, светскую. Умеющую в меру восхищенно улыбаться. И в меру восторженно закатывать очаровательные глазки…

2

Алан всегда любил сладости. А также — хорошее вино и общество красивых женщин. Но уже к вечеру люто завидовал постящимся круглый год монахам-отшельникам.

Ну сколько можно подносить несчастному офицеру десерт за десертом? И предлагать такую прорву тостов?

Да еще и заставлять любоваться на прелестницу Терезу! И на ее не менее красивую сестричку. Ее имя Эдингем запамятовал миг спустя, как их представили.