– Спасибо Макс что подбросил – стукнул меня кулаком по плечу Нифонтов и собрался вылезти из салона – С наступающим!

– Эй-эй – цапнул я его за рукав – А мой гонорар?

– Какой? – немного деланно удивился Николай – Договор был какой? Нам артефакт, тебе брошь. Нет Ока – нет награды. Все справедливо.

– Тем более что ты его в труху и разнес – добавил Пал Палыч.

– То, что вы без улова – не моя проблема. Мое дело было привести вас туда, где артефакт лежит и содействовать. Привел? Привел. Содействовал? Содействовал. Так что выньте и положьте!

– Вы чего тут ругаетесь? – дверь открылась и в салон заглянул Олег Георгиевич Ровнин, начальник моих спутников, как всегда элегантный, благожелательный и пахнущий хорошим табаком. И, по-моему, еще коньячком из дорогих, элитных – А? Привет Максим!

В результате мы переместились на крыльцо, где выяснение отношений и ругань, пока еще не на повышенных тонах, продолжилась. Причем Ровнин из этого словесного месива как-то умудрился выудить все необходимые факты, которые составил в подробное описание произошедшего с нами.

– Спорная ситуация – подытожил он, когда мы, устав, замолчали – Сложная. И мои орлы правы, и в твоих словах истина есть. Надо думать.

– Не надо думать – упрямо заявил я – Надо платить.

В этот момент дверь распахнулась, и из здания, в которое, к слову, меня никто не пригласил, вышла Павла Никитична, которая служила в Отделе уборщицей. В одной руке она держала ведро с грязной водой, в другой – тряпку.

– О! – увидев ее, оживился Ровнин – Тетя Паша, рассуди-ка нас. Ты всегда за правду, даже когда она нам не выгодна. Вот как скажешь – так и сделаем.

И он поведал ей о наших приключениях, причем чем дальше, тем сильнее мрачнело лицо пожилой женщины.

– Карачуна чуть не выпустили? – выдержав паузу с минуту после того, как Олег Евгеньевич замолчал, наконец произнесла уборщица, причем таким тоном, что мне даже захотелось обратно в тот жуткий зал с ледяными статуями – Да? Идиоты! Я восемьдесят лет назад ради того, чтобы ему путь закрыть наряжалась в… Неважно в кого! Дурой себя выставила! Хороводы водила! А вы труды мои чуть насмарку не пустили?! Раздолбаи! Охламоны!

Каждое ее ругательство подкреплялось ударом мокрой и грязной тряпкой, причем удары сыпались одинаково как на меня, так и на моих неудачливых компаньонов. Те, правда, оказались поумнее и шмыгнули в здание, а меня тетя Паша еще минут пять по двору гоняла. Но тем не менее я услышал, как Ровнин задумчиво пробормотал себе под нос:

– Интересно, в кого она наряжалась? – а после уже громче добавил, открывая дверь – Максим, после праздников позвони. Обговорим компенсацию.

– Хорошо – крикну ля, уворачиваясь от очередного взмаха тряпкой – Позвоню.

– Компенсацию ему! – минуты через три, как видно вволю набегавшись, заявила Павла Никитична, тяжело дыша – Шиш тебе, Чарушин! И чтобы я тебя год тут не видела! А то пожалеешь!

Она сурово зыркнула на меня, плюнула, забрала ведро и тоже ушла в здание желтого цвета. А я остался во дворе – без броши, с зудящими от ударов тряпкой плечами, с бесполезной теперь картой и ощущением того, что, пожалуй, теперь Новый Год еще сильнее буду не любить.

– С наступающим! – раздался у меня за спиной басовитый голос – Желаю тебе в нем удачи побольше, и чтобы всякая дорога приводила к дому!

Ух ты. Дед Мороз со Снегурочкой. Заплутали что ли? В сухаревских переулках обычное дело. Просто в этом дворе кроме отдельских никто больше не обитает, а к ним положительные персонажи заходят. Какие хозяева – такие и гости!

– И вас с праздником – не стал лезть в бутылку я – И чтобы дети не сильно капризные попадались.

– Дети – они разные – хитро прищурился высоченный, под два метра ростом, Дед Мороз – Но зла в них нет, потому с ними дело всегда имею, а не со взрослыми. Хотя иных из вас тоже иногда подарком можно побаловать, не все так уж плохи. Ну-ка, внучка, одари молодца! Только от души. За дела сегодняшние он заслужил подарок, который, может, с умом использует.

Стройная глазастая девчушка с русой косой засунула руку в красный ростовой мешок, что дед сбросил с плеч, достала оттуда какую-то небольшую квадратную коробку и протянула ее мне, лихо при этом подмигнув.

– Бери – добродушно велел старик – Заслужил. И помни, Максим, что я тебе сказал – лишний раз с дороги не сворачивай, тогда и придешь куда надо. А то еще и с прибытком.

Интересно, почему я только после того, как две фигуры скрылись в арке проходного двора, сообразил, что Дед Мороз меня назвал по имени, которого никак знать не мог?