– Так точно! – отрапортовал Хикс, едва ли не отсалютовав мне рукой.

Он был не похож на стандартного шерифа. Не чувствовалось в нём той властной усталости, чрезмерной искушённости властью и надменности. Последнее я привыкла видеть так часто, что её отсутствие казалось уже чем-то из ряда вон. Я была женщиной в типично мужской среде и привыкла к пренебрежению, недоверию к моим навыкам и компетенции. Девять из десяти мужчин, с которыми я сталкивалась по работе, начинали знакомство с оценивающего взгляда, в котором крупными буквами читалось «Что она здесь забыла?». А заканчивали вопросом вроде «В вашем подразделении закончились люди?».

Да, я не вписывалась. Я была мелкой, со спины меня часто принимали за подростка, а круглое лицо и короткие тёмно-русые кучерявые волосы делали меня похожей на что-то среднее между безумной художницей и чокнутым профессором. Не таким было типичное представление населения о спеце, чьи будни посвящены поискам и уничтожению монстров. В их глазах это всегда громила с базукой наперевес, а не двадцатипятилетняя кроха в футболке с изображением любимой кошки. И шерстью на ней от этой самой кошки.

– В этом году у меня юбилей, десять лет на посту, – шериф потёр свою объёмную красную шею, укоризненно глянув в сторону трупа, как будто тот успел в чём-то провиниться. – Всегда в моём округе была тишь да благодать! У нас, вы знаете, обитают в основном те, кто здесь родился. Приезжие сюда редко заглядывают. Достопримечательностей нет, смотреть не на что, идти не куда. Развлечений для туристов никаких. Да и чужаки у нас как-то не приживаются. Большинство семей обитают здесь поколениями, сами строят дома и передают по наследству, чем очень гордятся. Фолс-Сити очень благопристойный город! Местные все крайне набожные, регулярно ходят в церковь по воскресеньям. В обычные дни дети в школе, взрослые на работе и даже старушки у нас при деле. Собираются в клубах по интересам, шьют, вяжут, плетут пледы, а потом приносят на благотворительные распродажи! Преступности в Фолс-Сити практически нет! За всё время, что я занимаю пост шерифа, у нас было всего несколько краж и одно нападение. Но там и нападением-то трудно назвать, так, поспорили несколько парней в местном баре после бейсбольного матча. И один подловил другого на выходе. Вот и вся история преступности в Фолс-Сити! И у нас никогда не было этих зверей, этих тварей, этих полусветов. Как по мне, слишком благородное название для кого-то вроде них. А тут! На тебе! Труп, да ещё какой!

– Да, давайте уже поближе к телу, – натянуто улыбнулась я, немного устав от потока информации. – Кто обнаружил девушку?

Шериф бросил растерянный взгляд на своего помощника, тот быстро подсказал:

– Местные бегуны. У нас многие занимаются спортом, эта тропа очень популярна среди любителей поноситься спозаранку. Сегодня рано утром двое мальчишек-старшеклассников вышли на пробежку и наткнулись на тело.

– Во сколько это было? – я бросила взгляд на наручные часы.

– Звонок поступил в участок в шесть двадцать три. Звонили с мобильного телефона, – быстро доложил Бун.

– Вы проверили их показания? Всё сходится? – продолжила спрашивать я, в то время как Майрес натянул перчатки и присел у тела погибшей. С виду на ней не было никаких повреждений, кроме пары синяков и цепочки ссадин, от которых не умирают. И всё же, что-то её убило.

– Э-э-э-э-э, – выдал нечто невразумительное шериф, продолжая обильно потеть, но уже скорее от стресса.

– По словам ребят, они вышли из дома в пять тридцать, – помощник шерифа оказался сообразительней и смышлёней собственного начальства. Заглянув в планшет, мужчина сверился со своими записями и продолжил: – На дорогу сюда стандартным темпом у них должно было уйти примерно двадцать минут. Оба парня живут недалеко, но мы находимся в самой верхней точке тропы, то есть, от подножья до этого места движение стабильно вверх. При длительном беге в таких условиях темп всегда замедляется.

– Но отсюда они бежали вниз, – сухо заметила я. – А значит, должны были спуститься быстрее, чем поднимались.

– Да, они жутко перепугались и по их же словам бросились прочь сломя голову. И только оказавшись внизу, начали набирать полицию.

– То есть, – подытожила я, – на труп они наткнулись примерно без десяти шесть. Ещё десять, ну, пусть пятнадцать минут у них ушло, чтобы вернуться. А в участок позвонили в шесть двадцать три. Чем они занимались почти 20 минут?

– Э-э-э-э-э-э, – на повторе выдал шериф. – Может быть, они перепутали время, когда вышли из дома?

– Возможно… Здесь достаточно нелюдимо, – заметила я, оглядываясь по сторонам и изучая дремучие заросли диких кустарников, вереницу лиственниц и изобилие клёнов. Листва последних с приходом осени окрасилась в жёлто-оранжевые оттенки, но ещё не успела осыпаться полностью. Увидеть что-то дальше трёх-четырёх метров было практически невозможно. В таких условиях легко устроить засаду. Или охоту. – Место глухое, и любой, даже самый громкий звук затеряется среди леса. Внизу никто ничего не услышит, даже если кричать.

– Да, но раньше здесь всегда было спокойно, – пролепетал шериф. – Горожане не боялись приходить на гору даже в тёмное время суток…

– Они могут и дальше не бояться, – вставил Майерс, изучая труп, стараясь касаться аккуратно и мягко. Он словно пытался таким образом выразить последнюю дань уважения телу, которое ещё вчера было живым человеком, и извиниться за своё вынужденное вторжение. Он умел чтить мёртвых. Почему-то с живыми налаживать контакт у парня получалось в разы хуже. Хотя… все мы в нашем девятом отделе были со странностями. На том и стояли.