— Благодарю, Гэн-лан, — произнесла она наконец оторопело.

— Совершенно не за что, — отозвалась вдруг девушка в зеленом.

Все присутствующие, за исключением нее и госпожи Дин так и покатились со смеху. А потом пожилой господин Ву объяснил подробнее только что проснувшейся девушке все, что здесь произошло.

— Давайте скорее разбудим Гуй-цзе! — она вскочила и подбежала к спящей барышне в красном. — Мне не терпится увидеть себя со стороны.

И она принялась, смеясь, трясти сестрицу.

— Барышня, я не думаю, что… — поспешил высказать свои опасения господин Бин, но немного опоздал: госпожа Гуй открыла глаза, увидела склоненное над ней собственное лицо и закричала.

Успокаивали ее совместными усилиями госпожа Дзи, старик Ву и сам господин Бин. После того, как она поняла, что случилось, и даже немного посмеялась — нервно, тревожно, взгляд ее переместился на все еще спящих за столом мужчин.

— А, они выходят, тоже…? — спросила она, всматриваясь в безмятежное лицо красноволосого варвара.

— Скорее всего, — подтвердил ее догадки господин Гэн.

— Хотел бы я посмотреть на это, — ухмыльнулся Бин и хотел подойти к спящему мужчине в белом, но госпожа Дин неожиданно его опередила.

— А можно я, пожалуйста! — попросила она, пленительно хлопая ресницами.

Разумеется, он разрешил и пропустил девушку. Та склонилась над телом господина Синь и, помедлив немного, осторожно похлопала того по плечу.

— Рэн-лан, Рэн-лан, проснитесь!

Ему снилось нечто бесконечно приятное: ветер, вода и теплый всепронизывающий солнечный свет. Горы, рождающие ци, мягкий воздушный поток, несущий ее все дальше и дальше, собирающая и замедляющая это движение извилистая река… Гармония.

Он почувствовал, что кто-то зовет его — и не захотел просыпаться. Но этот кто-то был очень настойчив.

— Рэн-лан, — посмеиваясь, звал знакомый женский голосок.

Он нехотя открыл глаза и какое-то время разглядывал хорошенькое женское личико, непривычно озорное сейчас.

— Смейся почаще, Колючка, — улыбнулся он ей в ответ и, почти проваливаясь в уже убегающий сон, пробубнил: — тебе так хрш…

Новый окрик, на сей раз мужской, окончательно развеял все остатки сновидения, и мужчина недовольно поднялся и растер лицо ладонями. Оглянувшись и узнав обстановку главного зала, он нахмурился.

— Вот те на, и как меня угораздило? Ничего не по… — взгляд его внезапно наткнулся на мужскую фигуру в синих одеждах. Несколько мгновений господин Рэн разглядывал самого себя, мирно спящего за обеденным столом, а потом обратился к стоящему рядом господину в красном.

— Что за дьявольщина, а, Бин-лан?

Тот развел руками, едва сдерживая смех. Очень нехорошие догадки приходили в голову.

— Кажется, вы все же заглянули в гости к Синь-лану, — подтвердила их госпожа Дин с несвойственной ей ехидцей.

Ну Синь, ну паршивец! — звук собственного, непривычно высокого, голоса окончательно убедили господина Рэн в правильности его предположений. — Занял такое прекрасное обиталище, еще и дрыхнет. А я тут майся вот в этом… — он развел руками, — будто девица в бездарной постановке.

Раздались приглушенные смешки.

— Рэн-лан, я попросил бы вас следить за своими словами, — раздался вдруг требовательный женский голос, и мужчина с удивлением повернулся в сторону госпожи И. Та смотрела на него холодновато, выжидательно приподняв бровь.

Этот жест и манера речи была столь нехарактерна для всегда вежливой барышни, что он слегка растерялся.

— Это господин Гэн, — с радостью подсказал ему Бин.

Следующие несколько мгновений принесли много веселья всем присутствующим. Он честно старался удержать лицо, хотя оно, чужеродное, так и норовило расплыться в совершенно неподобающей гримасе. За дыханием тоже приходилось следить, иначе он рисковал расхохотаться прямо в лицо внимательно следящей за ним «девы» в зеленом. Он с трудом погасил уже клокочущий в горле смех.

— Чтоб тебя цилинь боднул, Гэн-гэ, — произнес он сдавлено. — Я молчу… В этот самый миг я нем как рыба. Надеюсь, ты оценишь это по достоинству.

— Уже оценил, Рэн-лан, — усмехнулся тот.

— Хм… а остальные… они тоже?… Хотя нет, все потом, сначала растолкаем этого соню. Эй, Синь-лан! Очнись, счастливчик. — принялся он тормошить собственное тело.

Довольно бережно, впрочем: не дурак же он себе вредить.

— Давай-ка, открывай глазки, они у тебя сегодня хороши как никогда.