Поцелуй меня смутил сверх всякой меры, а сказанное Светой породило ни то тревогу, ни то беспокойство. Короче, мне стало как-то не по себе. Минут около двадцати я тревожился и беспокоился, а потом пришли оба мои дружка с весьма загадочными лицами. От выражений на их лицах мои тревоги только усилились. Они как-то странно молчали, а на мой вопрос, что они натворили, ответили очень лаконично, но не совсем информативно: «Пиздец. Полный пиздец». После минут десяти, ушедших на повторения слова Пиздец, они всё же приобрели дар внятной речи и поведали мне жуткую истории. Всё началось в Лазарете, где комсомолки не захотели им дать. Вопрос стоял ребром, а ответ был прост – жопа к жопе. Получив такой ответ, дружки мои обиделись и хотели было пойти спать, но дурные головы ногам покоя не дают, и они пошли прогуляться по Лагерю, ну мало ли что. Вдруг в кустах сидят бабы, которые им дадут. По ходу они зашли в баню на огонёк, а там их совсем не ждала старшая пионервожатая Люба. Она просто мылась. Конечно, они извинились и хотели тихо уйти, но Люба предложила им более интересный и полезный вариант. Короче говоря, они вдвоём отъебли Любу. И сосала Люба так хорошо, что просто обосраться и не жить.

Эротический этюд был весьма замысловат и неординарен, но пиздец был не в том, что по пизде кнутом, а в том, что больно. Когда мои дружки вышли из бани, Люба осталась там, чтобы помыться, а моих дружков видел Махно. Он как бы сделал вид, что ему насрать на то, что они были в бане и прошёл мимо них, а они подумали, что он пойдёт на хуй, но он пошёл в баню. Вот это и был полный пиздец. В дополнение к полному пиздецу пришёл ещё и дополнительный. Так и должно быть. Пиздецы ходят парами. Вот и в нашу палатку пришла пара, пришла ещё задолго до подъёма. Пара состояла из Махно и Светы. Махно выглядел, как то и положено Начальнику Лагеря, а на Свете красовался пионерский галстук. Махно просверлил взглядом моих дружков, после чего сказал недобрым голосом: «Оба на выход с вещами», после чего вышел за пределы палатки и стал ждать снаружи. Света подмигнула мне, а моим дружкам пожелала счастливого пути. Дан приказ, недолги были сборы, и пошли они солнцем палимые, а впереди них шёл Махно в белом венчике из роз.

Когда мы остались вдвоём, Света поведала мне о том, что произошло ночью накануне. Всё началось с того, что к Махно нежданно, негаданно припёрлась его жена. Делала она это крайне редко, и сам Махно, и оба его сына, один из второго отряда, другой из пятого, её совсем не ждали. У Махно были грандиозные планы весело провести время в Бане со старшей пионервожатой, а какие планы были у его сыновей, никто не знал и не интересовался подобной мерзостью. Воду в баке нагрели ещё до приезда жены к Махно, а Люба посчитала крайне дурным тоном пропустить возможность лишний раз подмыться. Одной подмываться было как-то скучно, и Люба пригласила в баню Свету, но Света совсем не имела на тот момент желания подмываться на пару с Любой. Как только Люба ушла, Свете стало как-то скучно сидеть одной, и через минут двадцать она также пошла в баню. Не доходя до бани метров сто, Света увидела, что Люба вышла из бани и начала пристально куда-то всматриваться. Света тоже посмотрела в ту сторону, куда смотрела Люба, и увидела там моих дружков. Света перевела взгляд на Любу, однако та уже зашла в баню и закрыла дверь. Не прошло и минуты, как в дверь бани вошли мои дружки. На этом месте Света решила сделать паузу и закурила. Я тоже закурил.

Дым кольцами, облака и там и тут. «Знаешь, что Люба рассказала Махно? Держись за койку крепче! Она сказала Махно, что твои дружки её изнасиловали. Сука лживая», – сказала Света после весьма долгой паузы, ну а потом продолжила свой рассказ о том, что было ночью в бане. Света всё видела своими глазами, ибо она недаром была психологом и хорошо знала, где находится смотровая площадка вуайеристов. Само собой, Свете стало интересно, что будет твориться в бане, и она с риском свернуть себе шею залезла на вышку и стала наблюдать. Окошки в бане были открыты, что позволяло видеть кое-что, но в хорошем качестве. Минут пять в бане ничего не творилось, так как ареной действий был предбанник. Через пять минут после того, как Света стала наблюдать, из предбанника в баню вошли все действующие лица, причём абсолютно голые. Они веселились от души, особенно весело было Любе. Было совершенно ясно, что именно она была инициатором той оргии, которая и приключилась той ночью. Описание оргии из уст Светы было как бы более красочным, чем рассказ моих дружков, однако, повторять его я не вижу смысла, ибо лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, и когда я первый раз увидел порнуху, то сразу же вспомнил рассказ Светы.

Покончив с описанием оргии, Света добралась до самого главного. Только лишь она призадумалась о том, чтобы слезть с вышки, как в бане началось второе действие. На сцену вышел Махно. Скандал продлился минут пять, и Света успела спуститься с небес на землю и даже войти в предбанник. Психолог просто обязан вовремя вмешаться. Скандал удалось погасить, но Махно разжаловал Любу, а ещё и уволил её из Лагеря к ебени матери. Временно исполнять обязанности старшей пионервожатой была поставлена Света, видимо за то, что рассказала Начальнику всё то, что было на самом деле, а не то, что ему пыталась втереть Люба. Но на этом ещё не всё закончилось, но перед тем, как рассказать мне самое интересное, Света немного отклонилась от темы и спросила: «Скажи, только честно. Почему ты туда не пошёл вместе со всеми? Только не говори, что просто уснул». Я не хотел врать Свете по причине моей к ней симпатии и её подозрительно хорошего отношения ко мне, и всё рассказал ей про Лену ещё раз и со всеми подробностями. Честно говоря, я ожидал от Светы несколько иной реакции, но, как ни странно, получил полный одобрямс.

Света снова закурила и рассказала мне самое интересное. А ещё и дала пару советов. Самое интересное заключалось в том, что оскорблённая до глубины души Люба стала чрезмерно разговорчивой, ну и много чего наговорила. Судя по всему, мои дружки объяснили Любе, почему я не пошёл вместе с ними, а она выдала это всё Махно. Махно решил отложить эту проблему на завтра, ибо сегодня было и так до хуя неразрешимых проблем. Света мне присоветовала сегодня же оприходовать Лену по той причине, что завтра и меня, и Лену могут выкинуть из Лагеря. Совет был весьма дельным, и я его воспринял как категорический императив Канта, но и это было ещё не всё. Люба пошла к жене Махно и рассказала ей всё, что было и, чего не было, но Махно было на это насрать, ибо с женой своей он уж давно решил развестись. Проблема была в том, что в одну машину все изгнанные из Лагеря не помещались. Махно пошел решать транспортную проблему, изгнанные скопились в специальном отстойнике, но совершали наглые вылазки, особенно Люба. Увидев её, я просто обалдел. Её милую улыбку сменила гримаса обиды на весь Белый Свет и всё прогрессивное человечество, а её фигура вместо сексапила начала источать смрад. Мне казалось, что от неё воняет говном и мылом, и как результат всех этих метаморфоз, у меня выработалось стойкое отвращение к имени Люба.

Чтобы избавиться от неприятных чувств и мыслей, я разыскал Лену, и мне стало хорошо и спокойно. Лене было очень интересно, что за хуйня у нас творится, но я постарался уйти от разговора, пообещав ей, рассказать всё, но немого позже. Весь день мы с ней проболтались совсем без пользы, лишь только к вечеру зайдя в сельский лабаз, прикупили на последние деньги бутылку Фетяски, пачку Пегаса и шоколадку Алёнка. Слава Богу, что Лена не курила. В связи с тем, что в Лагере до нас никому не было никакого дела, мы основательно обнаглели, и ушли в палатку сразу же после ужина, однако ж, развратничать начали только после отбоя. Смена заканчивалась в понедельник, так чего бояться в ночь с субботы на воскресенье? Правильно, вот мы ничего и не боялись. Не успели протрубить отбой, как Лена сама сняла трусы. Что было дальше догадаться не так уж трудно, но мне кажется, что никто не догадается. Я тоже не догадывался, пока сам не попробовал. Во всем виноваты кровати. Такие, блядь, железные кровати с пружинными матрацами. Ни дать, ни взять. Точнее дать можно, а вот взять не получается. Ладно, если бы Лена была бы такой же блядищей как Люба, но так у неё тоже было в первый раз.

Промучившись почти до семи утра, я осознал, что, несмотря на несколько оргазмов ручной работы, Лена так и осталась девственницей. У нас было всё, даже более чем всё, всё кроме внедрения. Обидно, но мы не расстроились, ибо в Москве у меня была деревянная кровать с нормальным матрацем, а кроме того, у нас была впереди ещё одна ночь, правда без Фетяски. Надежды юношей питают, но не всех. Меня надежда обманула. Сразу же после завтрака в Лагере зачем-то нарисовались родители Лены и забрали её, не дав даже толком попрощаться со мной. Как того и следовало ожидать, мы не успели обменяться телефонами, но и это меня не особо расстроило. Надежда – мой компас земной, а удача – награда за наглость. Я знал, в какой школе учится Лена. Нет ничего проще. Пришёл в школу, нашёл восьмой класс, пусть их даже три, а там моя Лена. Говно вопрос. Решу. Однако весь день я пребывал в тупой печали. Как-то было совсем тоскливо. Дружков выгнали, Лену забрали родители, а ещё осадок от старшей пионерской пробляди. Ближе к вечеру мне безумно захотелось курить, но у меня куда-то исчезли все спички. Нет счастья в жизни. Даже спичек, и тех нет. Всем известно, кто такой солдат без спичек. Об этом ещё много лет назад писал Ярослав Гашек. Слава Богу, что я уже не пионер, но ещё и не солдат, а то бы меня замучили угрызения совести, что я не могу дать прикурить господину офицеру.