Буйство Кали прошло, и лишь редкие капли постукивали о металлические перекладины потолка. Сквозь сон Софи почувствовала, как к запаху сырой древесины примешалась гарь. Легко было решить, что Безумные развели огонь, но так пахла их собственная плоть. Красная и растянутая. Вздувшаяся и взмокшая от крови, что волдырями просачивалась наружу сквозь поры. Она впитывалась в одежду и вынуждала ту застывать, сковывая и без того неловкие движения. У одних они были резкими, у других – чрезмерно плавными. Молнии ещё бились в небе, и потому Софи могла их разглядеть. Но лучше бы свет у неё отняли. Их видимое присутствие ощущалось как сковывающий все мышцы ужас.

Осознание вдруг пронзило разум. Деми спал куда крепче, чем Софи в свои лучшие годы. Он не успел и вскрикнуть тогда, когда она разбудила его и ладонью зажала рот. Софи указала вниз. Взгляд Деми скользнул по сбитому с винтов замку и замер на тёмной кучке развалившихся по полу тел. От нового скрипа старых половиц замерло сердце. Ещё не все Безумные успели заползти под крышу амбара.

Кто-то переступил порог, обошёл изувеченных братьев и встал посреди влажной соломы. Луна украдкой взглянула на его силуэт и дала Софи понять, как ужасно их положение. Этот больной был разумен. Он всё прекрасно видел и отлично слышал. Лишь половина его губ навсегда склеилась, вторая же часть исказилась в жуткой, пробирающей до самых костей гримасе. Отсутствующая часть щеки обнажила неровный ряд красных зубов, будто чужой рукой вставленных в опухшие десна. Слюна мешалась с кровью и не давала ей застыть. Была ли она его собственной, или заполнила рот потому, что другой больной оказался лишён части плоти? Гадать было бесполезно. Он не смог бы так поступить, ведь когда-то он был человеком. Со своими идеями и личным несчастьем. Совсем такими же, как у Софи.

Она не двигалась, ожидая следующего шага Разумного. Новое имя возникло так же быстро, как они пересеклись взглядами. Его кожа натянулась и собралась в безобразную кучу где-то у ушей. Он улыбался, вываливая язык из своей пасти и прикусывая его так, что совсем свежая кровь стекала до подбородка и там же вмиг запекалась. Казалось, глаза его высохли и приросли к векам, чтобы быть вечно навыкате. И они вот-вот бы покинули череп, если б Разумный поочерёдно не поправил их в своих узких глазницах. Но там им всё равно было тесно.

Разумный готовился закричать, и Деми вместе с ним. Медленно, не беспокоя и слуха Безумных лишними движениями, Софи повела парня за собой. Сделав шаг ей на встречу, он тут же понял её план. Она собиралась прыгать. Прямо из того окна, где луна ещё игралась своим бледным ночным сиянием. Две стройных тени упали на первый этаж и отразились великой радостью на лице всё ещё улыбающегося Разумного.

Затишье нарушил треск бездушного дерева. Ставни скрипнули, щепки посыпались с них на соломенный настил. Разумный поднял руки, пальцами коснулся лица и принялся разрывать сросшиеся губы. Софи ударила по стеклу и заставила окно раскрыться. Вслед за скрежетом ржавых механизмов послышался вой. Поначалу тихий, но безудержно нарастающий. Двери вновь загремели, и ещё несколько невластных над собой Безумных сбежались на кличь умного брата. Софи выждала, пока все они соберутся в кучу, и лишь затем швырнула два рюкзака наружу. Разумный обо всём догадался, но действовать ему было уже поздно. Проход оказался завален несколькими вздувшимися тушами, а отсутствие других окон не дало ему опередить Софи ни на шаг. Выход оставался один, и она собиралась им воспользоваться.

Разумному понадобилось время, чтобы в темноте отыскать поломанную лестницу и завопить с новой силой. Деми едва мог держаться на ногах, и потому ей пришлось самой высунуть его голову в окно. Перебивая стоны Безумных, Софи прокричала над его ухом:

– Докажи, что доверяешь мне! Ты ведь должен быть на что-то способен! Прыгай, иначе нашему уговору конец!

Но Деми словно её не слышал. Страх сковал его руки, и он не успел сказать ничего против, когда Софи перекинула ногу через оконную раму и в последний раз на него посмотрела. Без укоризны и презрения. Лишь с искренним пониманием. Когда-то и ей приходилось проходить через это. Через страдание Софи открылся путь к истине. «Беги, или судьба вынудит тебя убить. Самого себя или ближнего. В наше время кровь с рук не смывается. Позор вечен».

В следующий миг она уже летела вниз. Земли Нью вновь приняли её с присущей им благосклонностью. Вставшая дыбом трава смягчила удар, а влажные колосья пшеницы расстелились под ней покрывалом. Софи быстро поднялась на ноги и накинула на себя оба рюкзака. Даже снаружи ей был чётко слышен тот стук, что издавала лестница в руках Разумного. Он не оставлял попыток водрузить её на нужное место. Гвалт всё усиливался, а Деми не показывался в окне. «Струсил. Как настоящий центральный».

Несколько глухих ударов отразились от стен и заполнили амбар тупым гулом. Безумные решили пробить ветхую стену. Точнее, идея эта принадлежала Разумному, остальные же безропотно принялись её выполнять. Пара досок тут же надломилась, но остальные и не думали поддаваться напору. Смрад из десятка глоток заполнил окрестности, и грешная жизнь была готова вот-вот вырваться наружу.

Софи села на свой велосипед и принялась ждать. Она решила: если на её третий счёт он не прыгнет – ей придётся забыть о нём и уйти. Раз. Вещи Деми тяжёлой ношей били по её спине, нож упирался в бедро, а металлическая труба своим холодом обжигала кожу. Два. С таким Разумным не справится даже Софи. Щепки всё чаще слетали со стены вместе с лоскутами полопавшейся краски – ещё совсем немного, и последний барьер рухнет. Три. Софи не могла заставить себя двинуться с места.

Стоило последней из прикрывающих путь Безумных досок слегка надломиться, как со второго этажа слетела чёрная тень. Он прыгнул уже тогда, когда она отвернулась. Глухой удар о траву заставил Софи проснуться. Деми тянул до последнего. Его руки тряслись, а ноги почти не держали покрытого испариной тела. Никогда в жизни ему не было так страшно. Он и не понимал, как сильно подставляет Софи, но осознание пришло к нему в тот момент, когда несколько бесформенных отростков потянулось к нему сквозь всё растущую дыру в стене. Они не были похожи ни на что ранее ему знакомое.