– Ты останешься тут, со мной? – спросила я, увлекая его за собой в сторону кухни. Мое сердце наполнилось отчаянной надеждой. – На этот раз в доме больше посуды.

Меррик посмотрел на полку. Мне показалось, он пересчитывал тарелки и чашки, словно не веря моим словам.

– Да. Я буду бывать здесь часто.

Внутри у меня что-то оборвалось.

– Но не каждый день?

Он покачал головой. Кажется, с искренним сожалением.

– Твоя работа, – догадалась я.

– И твоя, – заметил он, уклонившись от моего слабого тычка в бок. – Теперь, когда ты завершила учебу, то готова принять мой следующий подарок.

– Ты и так дал мне столько всего!

Меррик расплылся в улыбке:

– Да, Хейзел. Но этот подарок важнее прочих.

А затем, уже во второй раз, Меррик рассказал историю моего дня рождения. В тот солнечный весенний день он рассказал ее до конца.

Когда он закончил, я села в мягкое кресло в новой гостиной, уставилась на лес за окном и стала обдумывать то, что услышала.

– Значит, я смогу вылечить все, что угодно? – уточнила я, снова чувствуя себя попугаем, повторяющим его слова. Но мне нужна была полная ясность.

Я увидела, как он кивнул.

– Все, что поддается лечению.

– Просто вот так… – Я подняла руку, изображая, что прикасаюсь к чьему-то лицу.

Меррик снова кивнул. У меня в голове закружились десятки вопросов, требующих ответа.

– Тогда зачем ты заставил меня прочитать те книги? Зачем мне учиться, если у меня такой… дар?

Это было неверное слово, не совсем верное. Меррик долго молчал, размышляя над моим вопросом.

– Помнишь наш разговор о волшебстве и силе?

Я кивнула, вспомнив тот день в Междуместье ровно год назад.

– Способы исцеления… твое умение их разглядеть… это волшебство. Они уже есть в этом мире и только ждут, чтобы их обнаружили. Мой дар тебе – умение видеть – не что иное, как ловкость рук. Способность раздвинуть завесу и взять то, что уже существует. Сила, настоящая сила, заключается в том, чтобы иметь понятие, как ее применить. Что толку знать, что кому-то необходимо наложить швы, если ты не умеешь зашивать раны? Понимание, что перелом надо вправить, и умение вправить его – это разные вещи. Если ты видишь, что нужно определенное снадобье, но не сможешь его приготовить, больной умрет. Я дал тебе время, чтобы получить знания, накопить силу. Мой дар добавит тебе уверенности, что ты все делаешь правильно.

В этом был смысл. Я хотела расспросить Меррика подробнее, но раздался оглушительный стук в дверь. Кто-то яростно колотил в нее кулаками и звал на помощь.

– Эй! Откройте! Есть кто-нибудь дома? – Посетитель перевел дух и закричал еще громче: – Мне нужна врачея!

– Врачея? – Я оцепенела.

Глаза Меррика сверкнули, словно мое замешательство его позабавило.

– То есть ты.

– Но откуда он знает, что я живу здесь? Мы же только что появились в этом месте.

– В этом доме и раньше жила целительница. Когда я наткнулся на его бывшую обитательницу… – Меррик осекся и слегка поморщился, недовольный выбором слов. – Я подумал, что, если тут кое-что поменять, это будет идеальное место, где ты отработаешь свои врачебные навыки.

– Ты наткнулся на бывшую обитательницу, – растерянно повторила я и поняла, что он имеет в виду. Я секунду помедлила и спросила упавшим голосом: – Она умерла?

Крестный раздраженно вздохнул.

– Я же не оставил здесь тело. – Он нетерпеливо указал на дверь. – К тебе пришел первый пациент. Ты не собираешься его впустить?

Я поднялась из-за стола, направилась к двери, но остановилась на полпути и в панике оглянулась на Меррика:

– А как же ты?

– Он меня не заметит, – сказал он, щелкнув пальцами.

Я по-прежнему его видела, но что-то странное случилось с моим восприятием пространства. Плотность воздуха ощущалась иначе. Будто я была здесь одна.

– Я тебя вижу, – проговорила я сдавленным шепотом.

– А он не сможет.

Он… За дверью ждал кто-то, кому я нужна. От этой мысли у меня скрутило живот.

– Иди, – приказал Меррик, почувствовав мою нерешительность.

Я так спешила к двери, что ударилась бедром об угол столика в прихожей. Я только что оказалась в Алетуа. Я еще не освоилась в новом доме, а меня уже просят покинуть его и позаботиться о больном, хотя я даже не знаю, что у него за хворь и по силам ли мне ее исцелить.

– Сейчас или никогда, – пробормотала я себе под нос и открыла дверь.

Стоявший снаружи мальчишка уже поднял кулак, чтобы постучать еще раз, и чуть не ударил меня по лицу. Резко появившись перед ним, я застала его врасплох. Он был запыхавшийся, раскрасневшийся и растрепанный. Его рубашка, расстегнутая на груди, промокла от пота.

Я никогда не видела такого красивого мальчика. Смуглая кожа с каштановым отливом. Густые черные кудри. Теплые карие глаза. Еле заметный шрам на щеке. Мне захотелось спросить, откуда у него этот шрам. Мне захотелось задать ему дюжину вопросов.