– Ты представляешь, сколько у нас жрецов и послушников? Всех не упомнишь.

– Его забрали в служение насильно, – призналась я. – Продали в храм, чтобы отец смог расплатиться с долгами. Он пришел к вам не добровольно.

– Скольких детей планируют сбыть богам твои любящие родители? – высказалась Благодать, оставаясь для меня невидимой.

– Я лишь хотела узнать… что с ним? Счастлив ли он?

Разделенные боги повернулись ко мне. Сначала телом и только потом головой и лицом. С разницей в долю секунды, но это была очень долгая доля секунды.

– Он служит нам, – произнесли они нараспев, и теперь к их голосам присоединились другие. Легион голосов, сотни и сотни. Все боги, населяющие это тело, заговорили одновременно. – Конечно, он счастлив. А как же иначе?

Я съежилась под тяжестью их пристального внимания. Их тело стало крупнее, чем прежде, – раздалось ввысь и вширь, словно чтобы вместить в себя все голоса. Я с ужасом наблюдала, как на их лицах и руках открываются десятки глаз и глядят на меня с подозрительностью, неприязнью, искренним любопытством или презрением. Сколько же богов заключено в этом теле?

– Возвращайся к занятиям, смертная. – Голосов было так много, что у меня разрывались барабанные перепонки. – Учись, как тебе велели. И благодари судьбу, что Меррик требует от тебя только чтения книг.

Разделенные боги исчезли в ослепительной розовой вспышке, и я снова осталась одна. Я сделала глубокий вдох. У меня тряслись руки, да я вся тряслась и ждала, что Разделенные боги вернутся и обрушат на меня свой гнев. Земля разверзнется и поглотит меня, небо затянется черными тучами и утопит меня в потоках дождя.

Но все оставалось тихо, ничего ужасного не произошло. В конце концов я поднялась и сделала единственное, что могла, – вернулась в дом, взяла книгу и уселась читать.

Розовый звездный свет, зажженный Благодатью, не тускнел и не гас, и, когда мне надоедало читать в кресле или сгорбившись за кухонным столом, я брала книги и выходила из дома. Расстилала бархатное одеяло под сенью цветущих деревьев и проводила день, изучая схемы костей и связок, сухожилий и мускулатуры. Прошло три месяца, четыре, пять. Полгода промчалось под шелест страниц.

Я думала, что Разделенные боги вернутся. Я надеялась, что им интересно, как продвигается моя учеба. Мне не терпелось похвастаться – перед ними, перед кем-то еще – своими успехами. Мне так хотелось, чтобы меня похвалили! Чтобы кто-то узнал, как старательно я занимаюсь.

Но моего списка учебной литературы было недостаточно, чтобы разжечь любопытство богов судьбы, и я по-прежнему оставалась одна. Прошло еще несколько месяцев.

Хотя я не страдала отсутствием аппетита и часто ела до болезненного растяжения желудка – просто потому, что могла, – запасы в кладовой никогда не кончались. Холодильный ларь всегда был полон до краев. Платья и юбки в шкафу сменялись по мере того, как я поправлялась, впервые в жизни набирая нормальный вес. Меррик даже откуда-то узнал о скачке роста, случившемся у меня на шестой месяц пребывания в Междуместье. Одежда всегда оставалась мне впору.

Я не только считала дни, но и следила за количеством прочитанных книг, расставляя их стопками по комнате наподобие маленьких башен. Иногда эти башни получались слишком высокими, опрокидывались посреди ночи и будили меня. Я просыпалась с радостной надеждой, что крестный наконец-то вернулся. Но нет.

Я продолжала читать, и в доме появлялись другие вещи, соотносимые с тем, что я изучала. Закончив книгу о домашних лечебных снадобьях из растений, которые можно найти на любом огороде, я вдруг обнаружила перед домом участок рыхлого чернозема, будто гладкий стекловидный базальт раскололся, обнажив скрытый под ним слой почвы.

Через несколько дней из земли проросли желтые и зеленые побеги. Некоторые растения я знала давно – у нас росли такие же, – а некоторые смогла опознать по изученным книгам, чем ужасно гордилась. Но было и много незнакомых.

Я собрала стопку справочников по ботанике и провела много дней, листая страницы, наблюдая за ростом растений и пытаясь их определить.

Мой аптекарский огород разрастался, а вместе с ним и моя коллекция инструментов. Ступки и пестики разных размеров выстроились на кухонных полках. Стеклянные флаконы с пробковыми затычками заполнили свободные ящики. Проснувшись однажды утром, я обнаружила на рабочем столе набор мензурок и колб. Пришла пора приступать к изготовлению целебных снадобий.

Я изучала рецепты чаев и мазей, постепенно обретая уверенность в собственных знаниях и навыках. Вскоре я начала менять старые рецепты и придумывать новые. Свои наблюдения я записывала в огромную конторскую книгу, которую однажды нашла на тумбочке у кровати.

Я читала и ухаживала за аптекарским огородом. Готовила отвары и мази, эликсиры и зелья. Я разговаривала с растениями, придумывала для них имена и характеры. Говорила за них смешными тоненькими голосами.

Я гадала, может ли одиночество свести человека с ума. Когда одиночество становилось особенно невыносимым, я скучала по своей семье и пыталась представить, что у них происходит и как им живется.