Ее желудок бунтовал, хотя она немного проглотила индейки и картофельного пюре во время ланча. Еда была словно камень или тяжелый якорь, удерживающий ее на месте. Задерживая ее там, где она хотела быть.

Как она могла покинуть Северную Каролину, когда именно этому месту принадлежало ее сердце?

— Ох, моя милая тыковка, я так сильно буду по тебе скучать.

— Я всегда на связи. Всегда могу сесть на самолет. — Бренна вдохнула аромат роз и ирисок, потому что не хотела бы его забыть. — Если я понадоблюсь тебе, я тут же приеду.

— Я не хочу, чтобы ты беспокоилась обо меня. — Бабуля ухватила ворот пальто Бренны и встряхнула ее. — Я хочу, чтобы ты жила собственной жизнью, наслаждалась приключениями. Заводила новых друзей и веселилась. Влюбилась.

Позади них фыркнул Странник, готовый отправиться в путь. Диллон ждал рядом с ним, не торопя их. За обедом он проронил лишь пару слов в основном о празднике. После ее бездушного отказа принять подарок, она не могла винить его за молчание.

Она бы тоже не захотела разговаривать с собой. Она повела себя как гнусная сука.

— Теперь, езжай с Диллоном, — сказала бабушка, похлопала ее по спине и отстранилась. — Он ждет и замерз. И у тебя впереди долгая дорога.

Дорога, которая никак не могла сравниться с вчерашним утром. Когда они были любовниками. Сейчас она не знала, кем они были друг другу.

— Может мне остаться? Я здесь счастлива. Мне не нужно переезжать. Я даже не знаю, почему так считала.

— Разве не по этой причине ты и едешь? Узнать, что упускаешь в этой жизни? И что ждет тебя заграницей?

Что ее не ждет, так это Диллон Крейг. Он будет здесь. Она будет там. И эти проклятые восемь тысяч миль между ними.

— Я обещаю быть здесь на Рождество в следующем году. Я знаю, возможно, не смогу вернуться, но приложу все усилия. Я обещаю.

— Надеюсь так и будет, но конец света не наступит, если ты не сможешь. Тогда я напеку печенья пораньше, чтобы и у тебя оно было не елке. — Держа Бренну за плечи, она развернула ее, затем наклонилась и прошептала. — Я люблю тебя, тыковка. А теперь иди.

Бренна подчинилась неохотно. Бабушка осталась на крыльце и наблюдала, как Диллон помог ей опереться на стремя и посадил в седло. Он помахал на прощание за них обоих, и пришпорил Странника. Спустя секунды они исчезли в деревьях, и Бренна закрыла глаза.

Если ей удастся поспать по дороге, то не придется думать о том, как она его ранит. Ей не придется чувствовать, как его тело окружает и согревает её. Ей не придется думать о выборе между карьерой и семьей, и терять оставшееся время с бабушкой.

Ей не придется признавать, что она передумала.

— Прости за подарок, — сказал Диллон, наклонившись к ней. — Я не хотел, чтобы ты расстроилась.

— Почему ты извиняешься? Я была сукой. И мне стоит извиниться перед тобой.

Спустя несколько секунд, он ответил.

— Я ждал.

Она шлепнула его по руке, обвивающую ее талию, и он прижал ее еще крепче.

— Прости. Это было нечестно.

— Сейчас я должен сказать, что жизнь вообще нечестная штука?

— Неправда, ты же знаешь. — Тяжело выдохнула она. — Я встретила тебя как раз, когда начинается новый этап моей жизни, новая должность. Это было мечтой всей моей жизни. Только бабушка знала о ней. Это было и ее мечтой. Разве это справедливо?

Он потёрся щекой о шарф, который бабушка повязала ей на голову.

— Знай, с ней все будет хорошо.

— Нет. Не знаю. Как и ты не знаешь.

— Я доктор. Поверь мне.

— Я не говорю о ее здоровье.

— Бренна, если ты ей понадобишься, ты сможешь сесть на самолет и быть здесь на следующий день. Максимум два. Я смогу позаботиться о ней до твоего приезда. Ты знаешь, что так и будет.

— Я так сильно буду по ней скучать. — Закрыв глаза, она откинулась ему на грудь, и усталость сморила ее, и, к слову, она больше не могла сидеть прямо. — Я и по тебе буду скучать.

Затем она должно быть уснула. Она не услышала его ответа. Вскоре она почувствовала, как остановился Странник перед дверью конюшни, и Диллон разбудил ее. Он спешился, помог ей слезть из седла и кивнул в сторону дома.

— Если хочешь, собери вещи, и я отвезу тебя домой.

Она посмотрела туда, куда он указывал, и увидела, что дорога была расчищена, снег убран в сугробы по обеим сторонам.

— Здесь Санта останавливался?

Раздался его смех, и он открыл скрипучие ворота конюшни. Он завел Странника внутрь. Бренна последовала за ним.