Его глаза горели, когда он изучал меня. — Оставайся рядом со мной весь вечер, ладно?

Я кивнула.

— Если кто-то пригласит тебя на танец, ты откажешься, — серьезно добавил он.

— Но я бы с удовольствием потанцевала.

— Вот почему я здесь.

Как-то я не могла представить его танцующим, моим сломленным, злым мужчиной… Я все время забывала, что у него была жизнь до всего этого, и, судя по мелочам, которые я нашла в Интернете, она была довольно насыщенной.

— Конечно, я останусь с тобой.

Лука вышел из машины и протянул руку, чтобы помочь мне. Как только я вышла, он схватил меня за руку и переплел наши пальцы, посылая электрический разряд вверх по моей руке и вниз по позвоночнику.

Это было нормально? Я никогда не чувствовала ничего подобного ни с одним мужчиной. Я подозревала, что это просто особенность Луки.

Мы поднялись по нескольким ступенькам к дому, и, только войдя в зал, мы почувствовали себя так, словно попали в другой мир. Казалось, будто мы вошли в какой-то палаццо с высокими потолками, белым мрамором и золотым оттенком. Все было чрезмерно роскошно.

Лука остановил нас перед стойкой охраны и протянул свою карточку.

— Мистер Бенетти, добро пожаловать на вечеринку.

Я бросила на Луку косой взгляд, когда он склонил голову. Что случилось с фальшивым именем?

Он развернулся, и мы вошли в огромный бальный зал, который больше походил на какой-то карнавал, чем на что-либо еще.

Вечеринка уже была в самом разгаре; Лука специально заставил нас опоздать. Там были женщины, одетые как птицы, в высоких золотых клетках, шуты по сторонам и мужчина, одетый как король, сидящий на золотом троне в конце комнаты. — Это…

— Показной? Вульгарный? Смехотворный? Самовлюбленный?

Я усмехнулся. — Я собиралась сказать невероятный.

— Да… и это тоже, — его рука сжала мою, и я подняла глаза, прежде чем проследить за его взглядом к группе из трех мужчин с какими-то странными татуировками на шее.

— Хочешь потанцевать?

Я кивнула, когда он повел меня на танцпол и заставил меня кружиться.

Я ахнула, схватив его большие плечи, пока мы покачивались в такт музыке. Я не ожидала, что он будет так хорошо танцевать, будучи таким большим и широким, и все же, он был Лукой Монтанари… Я подозревала, что не было многого, чего бы этот мужчина не смог сделать, если бы он задумался.

Чем больше мы танцевали, тем ближе он прижимал меня, я чувствовала его сердцебиение у своей груди.

— Ты мне нравишься, Лука Монтанари, — прошептала я против воли, и его темп слегка замедлился, единственный знак того, что он меня услышал.

Когда песня закончилась, он снова схватил меня за руку. — Хочешь увидеть что-нибудь крутое?

Я кивнула.

— Пойдем со мной, — сначала мы остановились у буфета, чтобы выпить, и он обменялся несколькими словами по-итальянски с человеком в маске шута. Когда он повернулся ко мне и склонил голову, я узнала ледяные голубые глаза Маттео Дженовезе.

— Все в порядке? — спросила я Луку, когда он потянул меня в темный угол.

— Я не уверен, — честно признался он, прежде чем повернуть светильник на стене, и небольшая панель рядом со мной открылась.

— Как…

— Идем, быстрей, — прошептал он, втягивая меня и снова задвигая панель.

Мы были в темноте несколько секунд, прежде чем он достал телефон и включил фонарик.

Он снова схватил меня за руку и потащил вверх по лестнице. — Откуда ты об этом знаешь?

— Раньше это был мой дом; я знаю все его секреты.

Я оступилась от удивления, но Лука меня удержал.

— Боже, спасибо! Я могла пораниться.

— Я всегда буду защищать тебя.

Я открыла рот, но снова закрыла его. Это обещание было таким зловещим, а эффект, который оно оказало на мой разум и тело, был… в лучшем случае тревожным.

— Я думала, Хартфилд — твой дом?

— Так и есть, — подтвердил он, открывая дверь и жестом приглашая меня пройти первой.

Я оказалась на небольшом балконе в виде ниши на первом этаже, наполовину скрытом декором, откуда открывался полный вид на бальный зал.

— Это потрясающе!

Лука прижался ко мне сзади, положив руки рядом с моими на перила, заперев меня в своих объятиях, его теплая грудь у моей спины.

Я вздрогнула, но не осмелилась пошевелиться. Его слабый одеколон, тепло его тела, его сильное присутствие — все это было так опьяняюще.

— Почему ты не живешь здесь?

— Мне никогда не нравился этот дом. Раньше я жил в кондоминиуме в центре города. Это не дом. Моя мать и Арабелла тоже не были его поклонницами. Хартфилд был для них домом.