Он болтал с Уайаттом и над чем-то смеялся, но, будто обладая неким шестым чувством, повернул ко мне голову. Я стояла недалеко от края пирса, где собрались все мальчики. В эту субботу мы решили покинуть гараж и пойти купаться. Мы жили в пяти минутах от пляжа, но никогда не использовали его по максимуму. А у Киллиана был выходной, поэтому он, конечно же, присоединился к нам. Он шел туда, куда бы ни шла я, и наоборот. С момента моего возвращения из Вашингтона мы были привязаны друг к другу. Иначе, я бы не смогла дышать. Понимая, как быстро меня могут лишить дорогих моему сердцу людей, я хотела держаться за тех, кто у меня оставался, как можно крепче. Со мной случались моменты, когда страх парализовывал меня, осознание того, что может произойти, останавливало жизнь. В любой момент мог зазвонить телефон и снова разбить мое сердце. Киллиан прогонял этот страх поцелуями, нежными прикосновениями и томными взглядами.

Мама тоже делала это своей побеждающей горе улыбкой и своей силой. И Зейн. Он давал ей это. И улыбки. Пускай сам он по-прежнему не улыбался, но являлся причиной многих маминых улыбок. Теперь он был частью нашей жизни. Каждую ночь оставался у нас дома, и у меня даже не возникало по этому поводу вопросов. Это было нормально, там он и должен быть. Говорил он мало, но это потому, что мы с мамой болтали достаточно. Постоянно. Его молчание приятно уравновешивало нашу говорливость. Ему не требовались слова, чтобы выразить свои чувства к маме. Я видела это. В шестнадцать лет я видела это яснее, чем когда-либо. Возможно, потому, что знала, что значит быть влюбленным. Ему не требовались слова, чтобы выразить свои чувства к маме, и ему определенно не требовались слова, чтобы выразить свои чувства к Киллу. Поскольку Зейн проводил у нас каждый вечер, это означало, что каждый вечер ему приходилось уживаться с Киллианом. Он смотрел на него взглядом, который, скорее всего, заставил бы любого убежать с криком.

Но не Килла. Он даже не моргнул. И не вел себя так, будто его это беспокоит.

И все же это более чем беспокоило меня. Зейн был для меня важен. Очень. Он осчастливил нас с мамой. Каким-то образом превратил нас троих в семью.

Мне нужно было, чтобы Килл ему нравился. Потому что Килл тоже был моей семьей. Моим будущим. Я была в этом уверена.

Наконец я подняла взгляд вверх и встретилась с глазами Киллиана, возвращаясь к настоящему моменту. Льдисто-голубые лучи впились в меня, буквально воспламеняя.

Мой желтый сарафан лежал рядом с кучей одежды, которую мальчики беспорядочно свалили на краю пирса. И взгляд Киллиана пробегал по каждому дюйму моего обнаженного тела. Раньше я бы и бровью не повела, когда на меня посмотрели в бикини, я никогда не чувствовала себя... обнаженной. Но сейчас, когда голодный взгляд Киллиана скользил по моему телу, мне захотелось прикрыться, и в то же время желать большего. Я хотела, чтобы ощущение того, как он пожирает меня своими глазами, длилось вечно.

Мне удалось оторвать ноги от деревянных досок и нетвердой походкой дойти до Килла и мальчиков. Уайатт проследил за взглядом Киллиана, явно задаваясь вопросом, почему тот так упорно его игнорирует. Когда я подошла к ним, он понимающе ухмыльнулся.

— Милое бикини, Лекс, — шутливо заметил он.

Я покраснела. Килл повернул голову к Уайатту, выглядя так, будто вот-вот задушит его прямо на месте.

Уайатт рассмеялся при виде ярости на лице Килла и ободряюще похлопал его по плечу.

— Не обдумывай пока, где похоронишь мое тело, — поддразнил он. — У меня есть своя девушка, на которую можно глазеть.

Он кивнул на одну из девушек, которые все время менялись, в настоящее время смеявшуюся вместе с Ноем.

— Пожалуй, пойду и займусь этим. — Он подмигнул мне и побрел прочь.

Я окинула его широкую мускулистую спину оценивающим взглядом. Но только так, как сестра смотрит на брата, отмечая его привлекательность, и не более. То же самое относилось и к остальным мальчикам.

Уайатт закинул девушку — кажется, ее звали Тилли, — к себе на плечо. Я не успевала запоминать их имена. У них с Сэмом всегда были новые девушки. Некоторые из школы, большинство из соседнего города. Умно. Многие девушки были вполне милыми, хотя и легкомысленными. Тилли мне нравилась. Я очень надеялась, что она задержится. Но больших надежд не питала.

Мой взгляд вернулся к Киллу, который, сжав челюсти, смотрел на меня. Я застенчиво ухмыльнулась, пытаясь найти, чтобы сказать. Но от выражения в его глазах, забыла все слова. Никогда раньше я не видела в нем такого… голода.

Килл чуть придвинулся ко мне, его ладони легко легли на мои обнаженные бедра. Я затаила дыхание. Раньше мы были так близко, даже ближе. Но по-другому. Он не касался моей голой кожи и не демонстрировал свой идеальный обнаженный торс в нескольких дюймах от меня.

— Господи, — пробормотал он, стиснув челюсти. — Глядя на тебя сейчас, Веснушка, я никогда не терзался таким противоречием.

Его глаза еще раз скользнули по моему телу.

— Все, чего я хочу, — это закинуть тебя на плечо и унести, чтобы убедиться, что я единственный мужчина, который видит… — он взглянул вниз, — …это.

От хрипотцы и напряженности в его голосе, внизу живота все перевернулось.

— И я хочу, чтобы все видели, насколько чертовски великолепна моя девушка, — продолжил он. — Хочу целовать тебя до тех пор, пока ты не начнешь задыхаться, чтобы все знали, что это прекрасное создание — моя.