— Ты мне взятку, что ли, предлагаешь давать? — уставился на меня тренер. В нем явно боролись ненависть к подковерной возне и желание сохранить одного из лучших боксеров.

— Ну почему сразу взятку-то? — с напускным простодушием ответил я, припомнив интонацию наглых чиновников из будущих российских сериалов. — Просто подарок. Знак внимания, так сказать. У меня как раз осталась одна банка очень хорошей икры. Вещь очень нужная и недешевая. И очень вкусная, кстати, чего уж там.

— Гхм, — задумчиво кашлянул Григорий Семенович. — Икры, говоришь? Ну что ж, в принципе, это можно…

Тренер изучающе взглянул на меня, потом перевел взгляд на часы, потом снова на меня.

— Сейчас как раз первый день заканчивается, — пожевал он губами. — В общем-то, нам тут, по большому счету, делать уже особенно нечего. Ну что, пошли к вам в комнату, дашь мне свою икру!

Наскоро переодевшись, я в компании Григория Семеновича отправился в общагу. Тренер не скрывал своего раздражения по поводу предстоящего мероприятия.

— Ты понимаешь, Миш, я никому в жизни никогда не давал никаких взяток, — возмущенно говорил он мне, когда мы шли по вечерним ростовским улицам. — Я вообще не понимаю, что это за мерзость такая: взятки, подношения какие-то… Я считаю так: тебя поставили на определенную должность, так будь любезен честно выполнять свою работу! Если все будут так поступать, то и никаких недоразумений нигде не будет. Ну что, скажи еще, что я неправ!

— Да правы-то вы, конечно, правы, Григорий Семенович, — осторожно заметил я. — Да только ведь не все вот так рассуждают, как вы. Некоторые вообще на высокие должности только для этого и лезут, чтобы им все подарки и деньги носили каждый день.

— Ну и что же это тогда получается? — с негодованием ответил Григорий Семенович. — Чего им не хватает, вот ответь мне? Зарплаты хорошие, еще небось всякие путевки там есть, служебные машины или что там им положено, черт бы их всех побрал… У нас в государстве, между прочим, для любого человека все условия созданы — только трудись! А эти… Эх, вот такого бы, как этот военком, на фронт бы отправить, во время Великой Отечественной! Там этим деятелям быстро мозги вправляли! Я бы посмотрел, как он там икру себе потребовал!

— Это да, — снова согласился я. — Но война давно закончилась, а идиоты остались. Так что тут, к сожалению, или действовать вот так, осторожно, или… или мы не вытащим нашего Бабушкина.

Мы подошли к общаге, я сбегал в номер и принес сумку, где лежала оставшаяся банка с икрой. Григорий Семенович еще какое-то время недовольно побурчал, потом посмотрел на меня и произнес:

— Знаешь что, Мишаня, а пойдем-ка со мной!

— Куда? — не понял я.

— Ну как куда? — удивился тренер. — В военкомат, конечно! Пусть Бабушкин видит, что за него не только тренер переживает, но еще и его товарищи. Или ты не переживаешь? — с хитрецой взглянул он на меня.

— Переживаю, — улыбнулся я.

— Ну вот и пойдем тогда. Заодно покажешь, где тут у вас что находится, — Григорий Семенович решительно зашагал вперед.

— Только имейте в виду, Григорий Семенович, — торопливо заговорил я. — Дарить эту сумку надо осторожно.

— Осторожно дарить? Это как? — снова удивился тренер.

— Ну не сразу, — объяснил я. — Сначала просто зайти с ней в кабинет, а потом, где-нибудь в середине разговора, как бы случайно вспомнить — мол, кстати, совсем забыл, вот тут для вас есть подарок, уж не откажите, дескать, от всей души, такая вкусная икра, сами объедаемся…

— Чтоб эта сволочь еще не тем объедалась, — проворчал Григорий Семенович.

Уж не знаю, оказался ли наш Семеныч способным учеником, схватывавшим все с первого раза, или же военком действительно ждал подарки от каждого посетителя и воспринимал их как неотъемлемую часть любых разговоров с посетителями, а только через некоторое время в дверях военкомата показались Григорий Семенович и радостный Бабушкин.

— Ну все, вытащили парня! — удовлетворенно сказал тренер. — Пошли обратно. Я вообще-то хотел сегодня вечером провести легкую пробежку. Да вот пришлось на этих отвлекаться, — он кивнул в сторону военкомата.

— Григорий Семенович, — сказал я. — А можно, я сегодня пропущу пробежку?

— А что такое? — спросил тренер. — Так сильно устал, что ли?

— Да нет, — ответил я, — просто мне нужно с одним человеком в Ростове увидеться. А времени и у меня, и у него в обрез.

— Ну ладно, — почесав в затылке, ответил Григорий Семенович. — Ты сегодня и так потрудился хорошо. Еще и товарища нашего помог вызволить. Иди к своему человеку, так уж и быть. Только смотри! Чтобы к отбою был в номере, понял? Это в Москве ты ночами гуляешь и ничего, а здесь нужно каждый день выступать лучше всех!

— Хорошо! Да, слушай, — Григорий Семенович взял меня за локоть и отвел немного в сторону. — Что у тебя за икра такая? Где ты ее взял вообще?

— Да подарили, — ответил я первое, что пришло в голову. — А что такое?

— Хм, — Григорий Семенович с сомнением покачал головой. — Да понимаешь, какая штука вышла. Я этому военкому протягиваю, значит, эту твою банку, у того глаза загораются. Давай-ка, говорит, раз такое дело, прямо сейчас и дегустацию произведем! Открывает банку, достает ложку, набирает в нее икру, начинает есть и вдруг я слышу какой-то хруст. А он сердито так на меня смотрит, выплевывает икру на стол и как начал матюгами поливать! Что у тебя, говорит, там в твоей икре, я сейчас чуть зуб себе не сломал. И мы, значит, оба смотрим на его стол, а там в икре камушек какой-то!