— Молодец, Мишка! — Григорий Семенович крепко обнял меня. — Я же говорил, ты можешь! Молоток! Очень правильно и хорошо отработал!

— Спасибо, Григорий Семенович, — произнес я. — Хорошо, что вовремя понял, как нужно было действовать.

— Да если бы ты сам себя не накручивал, то понял бы это сразу, — радостно отмахнулся тренер. — Ты же вышел весь какой-то смурной… уж не знаю, о чем ты там про себя размышлял, но это тебя здорово сбило с панталыку. Я поэтому тебе и сказал прямым текстом, что ты все можешь, что на самом деле достаточно было просто отбросить всякую ерунду в голове и трезво взглянуть на ситуацию!

Я прошел в коридор, и в следующую секунду ко мне подбежали пацаны.

— Мишаня, поздравляю! — схватил мою руку неизменный Сеня. — Я видел, как ты его сделал! Красиво! Я бы так не смог!

— Сможешь, Сеня, сможешь, — возразил я. — И не исключено, что даже прямо сегодня.

— Здорово ты его! — восхищенно произнес Лева. — Я вот стоял и думал — ты же ближе к концу просек, как он ногами работал, да?

— Ну, не без этого, конечно, — ответил я. На самом деле я понимал, чем вызван такой интерес Левы к работе ногами. Несмотря на удобную обувь, которую мне удалось ему подарить, он все-таки опасался, что едва начавшая заживать травма снова даст о себе знать прямо на ринге. По себе я знал, что такие вещи случаются, как правило, в самый неожиданный и неудобный момент. Ну что же, будем надеяться, что с Левой этого не произойдет, и свежедобытые боксерки позволят ему отработать свои выступления, что называется, без сучка без задоринки.

В общем, ребята поздравляли меня так, как будто я выиграл не бой, а весь чемпионат сразу. Еще бы: первый выход динамовца в рамках этого дня — и сразу победа! А вот мой соперник, похоже, переживал не самые приятные минуты в своей жизни. Во всяком случае, его расстроенное лицо говорило о том, что он скорее предпочел бы в этот момент провалиться под землю. Его, конечно, можно было понять: он-то был уверен, что стопроцентно подготовился к противостоянию, что изучил все возможные «подводные камни» от и до, и что выбрал единственную и беспроигрышную стратегию работы с левшой, которая просто-таки не может не принести ему победы! Откуда же было ему знать о моем богатом опыте из прошлой жизни, который, несмотря на начальные неудачи, позволил мне в конце концов собраться и просчитать все, что мне было нужно, лучше, чем он…

Внезапно до меня донесся голос его тренера.

— А ты бы вот сейчас, между прочим, вместо того, чтобы расклеиваться, — назидательно говорил он своему подопечному, — лучше бы присмотрелся к своему сопернику. Он совсем не так прост, как кажется!

— Ага, — буркнул куйбышевский боец, — что у него, три ноги и восемь глаз, что ли?

— Ну, знаешь, некоторые и с обычным набором конечностей работают так, как будто их на самом деле шестнадцать! — ответил ему тренер. — Ты приглядись, как он дерется! Между прочим, для обычного разрядника крайне неплохо! Я бы даже сказал — превосходно!

Расслабляться нам было пока ещё рано. Вслед за мной на ринг должны были поочередно подняться и другие динамовцы. И первым из них был Лева. Его выступление мне особенно сильно хотелось посмотреть. Помогут ли ему добытые мной боксерки? Не «проснется» ли недавняя травма? Честно сказать, я переживал за Леву почти так же сильно, как и за себя самого.

— Ну что, Мишаня, сейчас и проверим, как правильная обувь влияет на результат соревнований, — с нервным смешком произнес Лева, играя кулаками в ожидании своего выхода.

— Самым лучшим образом она на него влияет, — откликнулся я. — Иначе никто бы даже и не думал ни о какой специальной обуви, а просто выходили бы в спортивных тапочках и все.

— Так-то оно так, — протянул Лева. — Да только к любой обуви привыкать же нужно. Ну, там, прикинуть, как нога реагирует, какая свобода движений. А я эти боксерки только-только надел в первый раз.

— Ну и? — спросил я.

— Что «ну и»? — не понял Лева.

— Я имею в виду — как твоя нога отреагировала, когда ты их надел? — объяснил я.

— А-а, так вообще отлично, — улыбнулся Лева. — Прямо, я бы даже сказал, какое-то идеальное состояние. С одной стороны, все зафиксировано, как надо, с другой — нигде ничего не сжимает и можно нормально работать. А самое главное — ничего не болит, как ты эту ногу ни поворачивай!

— Ну вот! — удовлетворенно кивнул я. — И чего ты беспокоишься тогда? Все в порядке, значит.

— Да я опасаюсь, что это только поначалу, — вздохнул Лева. — А потом чего-нибудь как хряснет-хрустнет…

— Не боись, — стараясь быть максимально спокойным, ответил ему я. — Все будет нормально!

— Надеюсь, — отозвался Лева. — Но, если честно, чего-то боязно мне все еще за свою ногу.

— Так ведь чем больше ты боишься, тем неувереннее себя чувствуешь, а чем неувереннее себя чувствуешь, тем выше твои риски, — вдруг выдал я «завернутую» фразу. Лева с недоумением посмотрел на меня. — В общем, чем больше ты переживаешь, тем хуже работаешь, — поспешил упростить я.

— А-а, — задумчиво протянул Лева. — В этом, наверное, ты прав…

Я ободряюще хлопнул товарища по плечу, и он отправился на ринг. Честно говоря, я давно не видел его таким задумчивым. Но я хорошо знал, что у некоторых людей так проявляется беспокойство за исход дела. Кто-то начинает кричать и бросаться на людей в истерике, кто-то, наоборот, замыкается и сидит в каком-нибудь углу, не реагируя ни на что вокруг, кто-то беспорядочно мечется по коридору или комнате, а кто-то, как Лева, начинает попросту «тормозить». А рецепт, на самом деле, для всех один — уметь справляться со своими эмоциями и не позволять им управлять своим телом. В противном случае даже мастерски натренированный боец может «дать сбой» во время самого ответственного выступления. И главное, он сам потом не сможет разобраться, как и почему такое могло произойти.