Впрочем, мои переживания оказались напрасными. Боксерки ли сработали, или же просто Лева сумел собраться и мобилизовать все свои возможности и умения, но только выглядел он очень уверенно и даже, я бы сказал, немного расслабленно. Если не знать про его истории с ногой, ни за что не догадаешься, что всего пару дней назад этот человек вовсю хромал и стонал, пытаясь более-менее ровно дойти от входа в корпус до своего номера.

Но даже если бы его ноги были полностью здоровы, обувь все равно сыграла свою положительную роль. Лева отлично умел работать в силовой манере, и удобные боксерки давали ему возможность спокойно пробивать свой коронный силовой удар. Вся особенность этой ситуации заключалась в том, что Леве было необходимо немножечко провернуть ногу, чтобы суметь вложить в свой удар всю силу поворота корпуса. И так неожиданно подаренные боксерки пришлись здесь как нельзя кстати: надёжно фиксируя Левин голеностоп, обувь позволяла ему управлять своей ногой беспрепятственно и свободно.

Правда, и здесь тоже было одно «но». Все это было хорошо видно и понятно мне, да и другим ребятам со стороны. А вот что касается самого Левы, то он все еще заметно осторожничал — вплоть до того, что, если мне не изменял мой наметанный тренерский взгляд, он старался на больную ногу лишний раз даже не наступать. Не говоря уже о своем коронном силовом, который он все время боялся применить. В первом раунде это, конечно, можно было списать на его «разминочный» характер — соперники присматриваются друг к другу, а Лева ещё и прислушивается к ощущениям своего тела. Но когда ровно та же ситуация повторилась и во втором раунде, и более того — Лёва из-за этого начал ощутимо проигрывать по очкам, я понял, что нужно срочно что-то предпринимать, иначе наш товарищ так и протопчется на одном месте все свое выступление. А третий раунд был всё-таки решающим.

— Да что же он так! — с досадой произнес Сеня, наблюдавший за ходом боя рядом со мной. — Он что, не понимает, что такими темпами он весь свой бой в помойную яму спустит!

— Да опасается он, — ответил я. — Думает, что в любом момент травмированная нога заклинит.

— Да просто обидно, понимаешь, — покачал головой Сеня. — Мы же с тобой оба знаем, как Левка может биться, когда захочет! А вот это что он сейчас такое нам тут демонстрирует?

— Ну что же, придется нашего товарища немного замотивировать, — отозвался я.

Выждав момент, когда в перерыве между вторым и третьим раундами Лева подойдёт к углу, чтобы перевести дух, я тоже подошёл к ней со стороны зрителей и, стараясь говорить негромко, но так, чтобы Лёва при этом меня услышал, произнес:

— Левчик, чего ты стесняешься-то? Пробей свой коронный силовой! Ты же его с одного удара можешь уложить!

— Да боюсь я, Миха, — прямо ответил мне Лёва, пытаясь привести в порядок свое дыхание. — Вдруг я сейчас проверну, а у меня опять нога хрустнет. И что тогда? Полный привет же будет, я вместо чемпионата в больничку поеду!

— Не поедешь! — уверенно заявил я. — Если бы твоя травма была такой серьезной, хрен бы ты эти два раунда так спокойно простоял! Да ты бы в первые же десять секунд ужа свалился и тебя бы медики на носилках отсюда унесли!

— Ну все равно, — неуверенно отозвался Лева. — Я понимаю, что это выглядит как детский сад, но пойми…

— Не пойму! — перебил его я, почувствовав, что окончательно рассердился от такой нерешительности. — Лёва, если у тебя так хреново с ногой, то отказался бы от участия сразу! А если уж ты вышел на ринг, так уж будь любезен, работай в полный рост! Ну елки-палки, хотя бы попробуй, что ли, в конце-то концов! Просто попробуй само движение ногой! Не получится — ну значит, и хрен бы с ним. А вдруг получится? Тогда ты своего противника уронишь сразу и насовсем! Это чемпионат, Лева! Чемпионат РСФСР, а не тренировка и не разминка в детском саду! Давай! Действуй, я тебе говорю!

Начинался третий раунд. Лева, с сомнением выслушав меня и покачав головой, все так же с опаской вернулся в центр ринга.

— Вот не пойму я, чего он там все миндальничает-то, — не выдержал Сеня. — Он же своим силовым практически любого угомонить может! Давно бы уже врезал ему как следует и, глядишь, даже третьего раунда, может, не понадобилось бы, потому что с лежачими не дерутся!

— Я ему ровно то же самое пытался втолковать на протяжении практически всего перерыва, — мрачно проворчал я. — Но свою голову другому человеку не приставить же. Вот когда надо проявлять свою решительность и неугомонность, он ее зачем-то выключает. А когда не надо, эх… — я раздраженно махнул рукой.

— Да-а, в лагере он был понаглее, — заметил Сеня. — Ту бы наглость — да прямо сюда. Куда только что в человеке девается…

На ринге Лева тем временем продолжал свою проигрышную тактику — работать как угодно, только не в силовой манере. И это несмотря на то, что возможностей для нанесения хорошего силового удара у него было предостаточно.

— Вот же идиот, а! — не выдержал Сеня. — Миш, ну вот ты мне скажи, кем надо быть, чтобы вот так самому себе всю малину изгадить!

Я ничего ему не ответил, потому что от злости приличных слов у меня уже не оставалось. Действительно, так старательно портить себе весь бой и буквально отпихивать от себя все мыслимые и немыслимые шансы победить — это надо было ещё постараться! И это в тот момент, когда до окончания последнего раунда оставались уже считанные секунды! Когда перед Левой открылась очередная возможность удара, я, неожиданно для себя самого, вдруг заорал во весь голос:

— БЕЙ!!! Сейчас! Не жди, бей!!!

Видимо, мой крик скорее походил на вопль, который подействовал на Леву как хороший пинок под зад. Потому что после того, как я ему все это проорал, Лёва внезапно выбросил мощный силовой удар — и его противник тут же осел на настил.

Через секунду рефери объявил окончание раунда и победу Левы! Мы с Сеней и другими динамовцами ликовали и прыгали от счастья, а вот Лёва, похоже, пока ещё сам до конца не успел понять, что произошло. Ещё бы: ведь он фактически вырвал бой на самых последних секундах!