Ну а пока я принимал поздравления, а Григорий Семенович утихомиривал возмущенных бойцов, на ринг уже поднимался Денис Бабушкин. Мне очень хотелось посмотреть именно его бой — было все-таки интересно, как будет себя вести опытный боксер, чуть было не вылетевший навсегда из профессии и вернувшийся в дело после череды неудач. И должен сказать, что Бабушкин в этом смысле преподал мастер-класс многим, кто оказывался в похожей ситуации! Глядя на его работу со стороны, несведущий человек ни за что бы не догадался, что всего пару-тройку месяцев назад Денис проваливал элементарные тесты на тренировках. Точно рассчитанные движения, гибкая стратегия, молниеносная реакция, выверенные и мощные удары — Бабушкин, кажется, пришел в свою лучшую форму и теперь выступал едва ли не сильнее, чем до своего перерыва.

Поэтому, когда Денис прошел все три раунда с невозмутимостью асфальтового катка и уверенно забрал победу себе, я, конечно, за него очень обрадовался, но нисколько не удивился. Да и остальные наши ребята, судя по всему, не допускали ни малейшего сомнения, что исход боя будет именно таким — они приняли его победу как должное. Что, в общем, тоже неудивительно, учитывая его репутацию непобедимого бойца и главного кандидата «Динамо» в чемпионы.

Куда важнее эта победа была для самого Бабушкина. Его светившееся от счастья лицо красноречиво говорило о том, что главная его победа сегодня свершилась над самим собой.

— Ну что, как я? — спросил Денис, спустившись с ринга — больше для соблюдения приличий, потому что ответ на его вопрос уже дал рефери.

— Очень здорово! — признался Григорий Семенович. — Вот видишь, как я и говорил — если начинаешь заниматься, впахивать, не жалея себя и отставив в сторону все глупости и соблазны — становишься способен на все!

— Это уж точно, — с довольным видом кивнул Бабушкин. — Я даже чувствую себя сейчас совсем по-другому.

— То ли еще будет, — вдохновенно пообещал Григорий Семенович. — Продолжай в том же духе!

Денис и вправду был молодец. Показал, что умеет извлекать уроки из своих ошибок и делать нужные выводы. А вот Лева, чье выступление по расписанию стояло следующим, своих прежних ошибок то ли не учел, то ли не посчитал важными. В этом бою его соперником стал давний знакомый, с которым он уже встречался на ринге. В тот раз Лева ему проиграл, и это поражение сильно задело его самолюбие. Как, наверное, сказали бы психологи в двадцать первом веке, он заякорил себя на проигрыш и развил в себе комплекс неполноценности.

А проще говоря, Лева, едва только узнав имя своего будущего соперника, не мог больше думать ни о чем, кроме как о том, как доказать ему, что он лучше, сильнее и техничнее.

— Так, короче, если он меня вот так, то я ему, значит, ррраз! — размахивал он руками в коридоре, дерясь с невидимым противником. — Хотя нет, этого он даже не заметит. Лучше боковым вот так — хрррясь!

— Лева, ты чего делаешь? — удивленно спросил я, увидев эту картину в первый раз.

— Репетирую, — улыбнулся Лева. — Ну, стараюсь представить, как мне лучше бой провести, чтобы этого придурка на место поставить.

— А что тебе важнее — хорошо выступить или поставить его на место? — с намеком спросил я.

— Знаешь что, — Лева, кажется, считал мою интонацию, — нельзя всяким козлам давать чувствовать их превосходство! Пусть знает, что в тот раз он победил случайно, и что против меня ему лучше выходить больше не надо!

Я не стал с ним спорить. Если Лева вбил себе что-нибудь в голову — извлечь это оттуда было практически невозможно. Во всяком случае, до тех пор, пока жизнь сама не тряханет его как следует. Вот теперь он убедил себя, что главная его цель — это что-то доказать своему противнику, которому, вероятнее всего, лично на Леву вообще наплевать. Я-то по своему опыту знал, что такая тактика — заранее проигрышная: когда ты определяешь своей целью только кому-то что-то доказать, ты тем самым ставишь себя в заведомо зависимое положение. Каждое свое движение ты будешь рассчитывать исходя не из его эффективности, а из реакции другого человека. В итоге ты оказываешься нацелен не на результат как таковой, а на то, чтобы кого-то удивить. Ничем хорошим такой подход закончиться, конечно же, не может.

Леве, конечно, я об этом ничего говорить не стал. Может быть, и зря: теперь Левка буквально упирался рогом, чтобы произвести впечатление. С другой стороны, вряд ли он послушался бы моих советов, да и потом, каждый все-таки должен набивать свои шишки самостоятельно.

И вот с набиванием шишек у Левы проблем не было никаких. Несмотря на то, что в прошлом бою с этим парнем он проиграл потому, что боксировал на технику (в которой его соперник был объективно чуть сильнее), в этот раз он решил избрать ту же самую тактику, полностью отказавшись от силовой манеры. Но, как говорится, если ты делаешь то же самое, что и раньше, не стоит ожидать другого результата. После третьего раунда рефери объявил победу Левкиного противника.

— Тьфу ты, обормот! — с досадой сплюнул Григорий Семенович, наблюдавший за ходом их боя рядом со мной. — Сколько я ему говорил и про гибкость, и про зацикленность на одном и том же — все бесполезно! Что в лоб ему, что по лбу!

Расстроенный Лева, казалось, до сих пор не понимал, в чем тут было дело. Обычно уверенный в разговорах с нами, а иногда даже с налетом некоторого превосходства, сейчас он был подавлен и как будто бы искал у кого-то поддержки и оправдания своему поражению.

— Ребята, я вообще не понимаю, как это он так… — растерянно оглядывал нас Лева, словно мы его в чем-то обвиняли.