Шрифт:
При встрече я рассказал Папазяну о возмущении слонихи.
— Не понимает, ай-ай! — сокрушенно воскликнул Папазян.— Он от доброты и мудрости так себя ведет. Чтобы детям было приятно. А вашей Нефертити этого то и не хватает. Правда, за зиму она стала лучше,— заметил Аветик Вартанович.
Но Нефертити, словно желая опровергнуть это мнение, вдруг резко стала сдавать. В сообщениях все чаще проскальзывали истерические нотки. Ее раздражало все: Хеопс, посетители, служители, наши запросы, пища. Ей хотелось читать литературные журналы и смотреть кино.
Вдобавок Хеопс тоже стал меняться. Может быть, весна подействовала на старого слона, но в Хеопсе зазвучали дремавшие лирические струны. Стоило посмотреть, как он, выбрав из подарков зрителей лучшую булку, подносил ее Нефертити. Толпа была в восторге. Однажды Хеопсу кинули букет цветов, и слон галантно протянул его слонихе. Мне показалось, что он расшаркивался при этом задней ногой. Слава богу, у Нефертити хватило ума не проглотить этот букет, а нанизать его себе на бивень.
«Он говорит о слонятах, буквально бредит слонятами...— стала все чаще докладывать Нефертити.— Я не понимаю — зачем? И все время гладит меня хоботом. Спасу нет!»
Хеопс не только гладил Нефертити, но и сплетал хоботы вместе в тугой узел и долго стоял так, будто окаменев. Терпение слонихи истощалось.
Развязка наступила внезапно.
Однажды утром на очередном сеансе связи Нефертити передала следующий текст: «Требую немедленного освобождения из зоопарка. На размышление даю полчаса. В случае отказа самовыключаюсь».
«Что стряслось?» — передали мы.
Она повторила то же самое, слово в слово.
Мы помчались к Карлу. Он тут же вызвал операторов видеозаписи. Как назло, в эту ночь съемки не велись — телекамера была на профилактике. Что там у них произошло с Хеопсом — поди догадайся!
— Надо везти ее в КБ,— сказал Карл.— Если она дернет себя за хвост, контакт будет сорван.
Мы сообщили слонихе, что принимаем ее условия. Через два часа она снова была в КБ на первом этаже — там, где ее собирали.
Попытка поговорить с нею по душам никакого успеха не имела. Нефертити мрачно сказала: «Оставьте меня в покое»,— и выключила себя.
— Пускай отдохнет. Нагрузка на ее психику была слишком велика,— сказал Карл.
Мы закрыли помещение на ключ и удалились, чтобы обсудить положение. Обсуждение было долгим и бесплодным. В конце концов ограничились выводом: «Поживем — увидим».
Папазян тоже был на совещании. На наши вопросы — как это все можно объяснить биологически? — он лишь загадочно ухмылялся.
10. ПОБЕГ
В тот день я пришел домой раньше обычного. Покормил Пуританина и маму, принял ванну и неожиданно для себя оказался втянутым в диспут о поступке Нефертити. Диспут проходил на нашей коммунальной кухне. Иван Петрович варил кофе, Лидия в халатике что-то жарила на сковородке, а я давал показания им и маме.
Общественность уже знала о возвращении Нефертити. Слониху провезли по улицам средь бела дня. В спешке даже забыли про брезент. Естественно, что слухи распространились сразу.
Я коротко изложил факты. Интерпретация соседей была различной.
— Прекрасно ее понимаю,— сказала Лидия.— Старый слон. Грязный слоновник. Ни поговорить, ни почитать... Я удивляюсь, как она выдержала там целую зиму.
— А каково ему? — вздохнул Грач.
— Перетолчется,— заметила Лидия.
— Да, молодежь теперь ищет, что поинтересней. Чувства их не волнуют,— сказала мама.
— При чем здесь молодежь? Речь, кажется, идет о слонах,— сказала Лидия и вышла со сковородкой.
— Значит, она снова поступила к вам на баланс...— задумчиво сказал бухгалтер.
Я сказал, что плохо понимаю насчет баланса. Разве дело в балансе?
— Кормить ее надо, ухаживать. Это стоит денег.
— В общем, сын, ваша затея привалилась,— резюмировала мама.— Смотрите, чтобы так не произошло с кошечкой. Ее надо научить приносить котят.
— Легко сказать! Это сложнейшая техническая проблема,— сказал я.
— Ну уж! — засмеялась мама.
Я заснул поздно. Ночью меня разбудили звонки в дверь. Звонили два раза — значит, к нам. Я быстро оделся и вышел в прихожую обеспокоенный. Ночные звонки тревожат.
Из своей комнаты выглянула испуганная Лидия.
На всякий случай я посмотрел в дверной глазок. Там была сплошная темень. Я приоткрыл дверь и выглянул. На широкой лестничной площадке возвышалось нечто бесформенное и грандиозное — почти до потолка. Я раскрыл дверь пошире и увидел слона. Это был Хеопс.
Он угрюмо стоял перед дверью, ожидая, когда я его впущу. Пауза длилась несколько секунд. Я отступил назад и сказал:
— Прошу...
Хеопс, осторожно ступая, вдвинулся в прихожую и заполнил ее всю. Лидия, продолжавшая выглядывать из двери, сделала круглые глаза.