— Я к вам сударь по-простому, хотел вас, от трудов ваших ненадолго отвлечь, по приятельски, ужином угостить, да посоветоваться… — я сдвинул в сторону кипу бумаг, расстелил рушник, на который начал выставлять свое подношение — две бутылки шампанского, бутылочку коньяка, ветчину, белую булку ну и прочую закуску, которую я приобрел, чтобы растопить суровое сердце старого таможенника.

После первой мы быстренько выпили по второй, после чего местный начальник выжидательно уставился на меня своими блёклыми глазами.

— Я, Миодраг Рогистович, просто хотел посоветоваться с умным и знающим человеком. Так повернулась ко мне судьба, что я был вынужден подписать с Военным министерством контракт на пять лет, дабы избежать суда неправого, но быстрого. А так как княжество мое родовое находится в окрестностях города Покровска, на который недавно напали враги, то я дал писарчукам в штабе немного денег, и они организовали мне перевод в таможенную заставу «Александров-Южная», начальником заставы. Только, мерзавцы, сообщили, в самом конце, что там, за три года с двумя начальниками неприятность произошла, поэтому последний год должность вакантная, ни одного желающего ее занять нет. И вот, я хотел бы разузнать у вас, тонкости службы, к чему быть готовым, ну и то, что посчитаете возможным мне сообщить.

— А я то думаю, что за странного человека ко мне занесло…- таможенник разлил остатки шампанского по бокалам, которые я купил все в том-же магазине, после чего выпил не чокаясь и встав из-за стола, полез в огромный шкаф, забитый справочниками.

— А вот. — мой собутыльник положил на стол небольшой справочник и начал его листать: — «Александров-Южная»… А вот… О! А нет такого заставы.

— Но как же — нет? Вот предписание, вот отношение…- я раскрыл бумажный сверток с документами.

— Я имел в виду, что списочно такая застава существует, но по факту её нет, там не числится ни одного сотрудника, а значит и заставы нет. Сдается мне, мой юный друг, зря вы дали этим мазурикам деньги, проще было в добровольческий батальон попасть, пусть даже, командиром линейного взвода.

— Мне важно было к Покровску поближе оказаться. — я закручинился: — И как могло получиться, что на этом направлении нет ни одного таможенника?

— Ну, молодой человек, причины могут быть разные. Я про степи не знаю, в тех местах не служил, но вот на Севере послужить пришлось. Там тоже, знаете, не сахар. Кому понравиться, когда полгода ночь, а, потом, полгода день? У меня из двенадцати человек по штату, служило четверо, считая меня, да и тех я удерживал только за счет высоких процентов отчисления…

— Что за проценты? — заинтересовался я.

— Ну, таможенникам отчисляются двадцать процентов от стоимости перехваченной контрабанды. Если под себя всё не грести, а подчиненными делиться, то вполне можно людей найти, которые согласны любые лишения терпеть.

Я по-другому взглянул на таможенного начальника, представив его, бегущего на лыжах, с винтовкой наперевес, за собачьей упряжкой чухонских контрабандистов.

Миодраг Рогистович взглянул на меня поверх бокала и захихикал.

— Молодой человек, у вас сейчас такое лицо было, что я понял, что вы меня совсем не поняли. Никаких перестрелок лично у меня не было, да и мои сотрудники, люди сугубо мирные, и, откровенно говоря, тихие алкоголики. Их главная задача была сидеть на заставе, чистить снег, да печку топить, и я им за это уже был благодарен. Мне просто повезло, что в той местности располагался егерский батальон, командир которого очень хотел украсить свою грудь боевыми наградами. Когда местные колдуны дважды заносили нашу казарму снегом до самой крыши, и мы только чудом там не задохнулись, я договорился с командиром егерей, и мы сходили на сопредельную сторону и сожгли две деревни, в которых все население занималось только контрабандой. Тех товаров, что мы там захватили, мне хватило, чтобы выполнить финансовый план за год, жалоба в Стекольну так и зависла где-то между нашим и Свейским МИДом, так как граница там не демаркирована, а я отписался, что егеря в тяжелых боях уничтожили две базы сепаратистов на нашей территории. Штабс-капитан получил два крестика по представлению Министерства Финансов и, счастливый, укатил сюда, поступать в Академию Генерального штаба, а мне восемь лет после этого «перехваченную контрабанду» просто на таможенную заставу привозили, так чухонцев наши набеги впечатлили. Ну, а потом, меня уже сюда перевели, как образцового руководителя…

Говорили с таможенником мы очень долго. Мои подношения кончились быстро, но Миодраг Рогистович, не чинясь, достал из одного из ящиков бутылку британского скотча и банку консервированных мюнхенских сосисок, потом был шнапс и венгерский балтийский угорь горячего копчения, а потом мы разучивали песню «Госпожа удача», потому что, других песен про таможню я не знал.

Расстались мы с ветераном совершеннейшими друзьями, меня загрузили в пролетку и хмурый кучер довез меня до ворот усадьбы, буркнув на попытку рассчитаться:

— Уже уплачено.

Из сторожки выскочил Борис, одетый в одни подштанники, а в окошке домика мелькнуло круглое лицо Акулины.

Я погрозил дворнику пальцем, после чего, на нетвердых ногах проследовал в дом, где на крыльце меня встречала, одетая в темное платье и накинутый платок, Вера.

— Вы откуда прибыли, Олег Александрович? — ехидным голосом поинтересовалась гувернантка.

— Из тюрьмы… — не стал скрывать я: — Но, потом меня невеста бросила, и я стал начальником таможенной заставы «Александровск-Южная», что и отметил в кругу своих коллег. За последовательность событий я не отвечаю, но основные вехи я озвучил.

Утром я проснулся в своей кровати, с лежащим на лице листом бумаги, с наставлениями опытного коллеги, видимо, пытался почитать перед сном.

Голова после «вчерашнего» не болела, видимо шнапс и виски были качественными, или организм мага себя поддерживает. В гостиной, на столе, поверх, укутанной в полотенце, миски с гренками, лежала записка, что девочки в сопровождении гувернантки отправились в Академию, где мне сегодня тоже стоит побывать.

Позавтракав и выпив кофе, я собрал свои бумаги и поспешил на улицу — планов на сегодня было громадье.