Дела призывали Олега на юг, и он тронулся в путь вместе с племянником-князем, с которым стал неразлучным. Игорь охотно отправился вместе с ним. Воспоминания о далекой возлюбленной, оставленной им в полянской земле, грели его душу, так грели, что скоро он сам настоял бы на поездке в Киев.

Дорога была длинной, однообразной. Там-сям встречались становища, хижины деревянные, крытые соломой, реже многочисленные поселения. Иногда через лесную дорогу пробегали испуганные зайцы, редко проскакивал олень, на верхушке какого-нибудь дерева, заметив людей, отчаянно стрекотала сорока. Путь был далеко не безопасный: беглые рабы, бродячие варяги и просто вольные люди сбивались в разбойничьи шайки и чинили урон. Они осмеливались нападать не только на проезжих, но и на веси и даже на малые, слабо укрепленные городки. Княжеская дружина сумела обезоружить одну такую шайку неподалеку от Смоленска, и более спокойствие великих князей ничего не нарушило вплоть до окончания путешествия.

Киевская земля встретила их прохладой ранней осени и желтеющими листвой на деревьях. Отправив Игоря на встречу с киевскими боярами, Олег отделился от остальных всадников и углубился в лесную чащу, сплошь поросшими дубами и кленами, начавшими ронять свои иссохшие листья. Таинственный голос, доносившийся до него из самых глубин его души вел его по тропе к желанной цели подальше от людских поселений, заставляя спешить после кратковременного привала. И под утро, когда ночная тьма начала редеть, он добрался до заповедного озера.

Лесная дорога, по которой ехал Олег, прижалась вплотную к берегу. Неожиданно она сузилась до нескольких шагов, топь подступила к копытам коня не только слева, но и справа, и конь некоторое время осторожно переступал ногами, стараясь выбирать твердую почву. Но вот дорога снова расширилась, и Олег въехал на небольшой, почти правильной круглой формы полуостров, глубоко вдавшийся в глубь озера и соединенный с лесом тем узким перешейком, который он только что миновал.

Перед ним открылась широкая, поросшая высокой травой поляна. Ее часть, граничившую с перешейком, еще обволакивал туман, но быстро наступающее утро и лучи солнца съедали его прямо на глазах. Оставшиеся в некоторых местах вдоль берега небольшие островки быстро таяли, и предрассветная мгла все дальше уползала в глубь леса.

Вдруг конь Олега остановился почти на середине поляны и призывно заржал. Олег поднялся на стременах, внимательно огляделся по сторонам. И вздрогнул. Из хлопьев тумана, которые еще держались на краю озера, вылетел большой лебедь. Белокрылая птица пару раз облетела вокруг Вещего князя, заглядывая ему в лицо, затем быстро опустилась на землю и из одного облачка уцелевшего тумана выступила неясная человеческая фигура. Ее очертания были расплывчаты; в клубах вдруг сгустившегося тумана она то исчезала, то появлялась вновь. Но вот туманное облачко исчезло в камышах озера, и фигура стала видна с поразительной четкостью.

Это была молодая призрачная женщина поразительной красоты. Совершенны были тонкие черты ее лица, ясные глаза горели блеском звезд. Быстрый взгляд Олега выхватил белое, перехваченное в талии узорчатым поясом платье, спускающиеся ниже плеч золотистые косы, богатый княжеский венец на голове… Взор красавицы был устремлен прямо на Олега, ее руки призывно манили его к себе. Вещий князь радостно посмотрел на долгожданное чудо и мягко сказал:

– Ну, здравствуй, пресветлая княгиня Лыбедь! Давно я мечтал увидеть тебя и вот мое желание исполнилось.

Легендарная основательница Киева слегка улыбнулась в ответ на восхищение ее красотой, отразившееся на лице Вещего князя, и снова поманила его к себе. Многое, очень многое ей нужно было сказать русскому князю, ныне владевшему ее городом, и она не собиралась упускать такой случай. Словно очарованный, Олег приблизился к ней. Необычная судьба была у этой женщины, и ее имя осталось в памяти даже тех людей, которые забывали своих предков.

Дочь полянского князя ревностно служила Лебединой Богине – Великой Матери Сва и ничего не желала знать кроме своего служения, призванного обеспечить благоволение богов ее соплеменникам. Много женихов искало руки знатной красавицы, и сватались к ней, но никого она не считала достойным себя, пока не повстречалась с тремя молодыми братьями-беглецами из рода балканских антов, бежавшими из византийского плена в земли полян. Старший, называвший себя Хвалибудом, еще в юности попал в рабство за долги к другому анту. Он был поразительно похож внешне на византийского правителя Фракии Хильбудия, защищающего рубежи византийской империи на Дунае от напора антов, и когда Хильбудий погиб в битве со славянами, анты решили выдать смелого и предприимчивого юношу за погибшего ромейского военачальника, рассчитывая в будущем завладеть всей Фракией. Однако первый полководец императора Юстиниана – армянин-евнух Нерсес распознал в Хвалибуде самозванца и доставил его в цепях в Константинополь на расправу. Младшие братья не оставили пленника в тюрьме, и помогли ему бежать от неизбежной казни. Запутывая следы, они поплыли на север, думая переждать в землях полян шумиху, вызванную их побегом и после вернуться на свою дунайскую родину. Но тут им встретилась Она – княжна Лыбедь, затмевающая своей красотой всех виденных ими ранее женщин. Предводительнице полян тоже приглянулись смелые и красивые анты, и она стала их женой. Обычно любовь к одной женщине навсегда ссорит мужчин, но супружество с Лыбедью сплотило братьев еще больше и дало им право называться полянскими князьями.

За любовными утехами Лыбедь, однако, не забывала о своем главном предназначении. Она повела своих мужей на кручи Днепра, где находилось главное святилище Матери Сва, и по ее велению они возвели город, который привел к процветанию племя полян. Покровительство Лебединой Богини отгоняло все невзгоды от соплеменников Лыбеди, делало их добродетельными и счастливыми. Лыбедь обещала такое же благоденствие Руси и свое покровительство русам, если они выберут Киев своей столицей и будут вести добродетельный образ жизни. Ее нежный певучий голос, чисто произносящий слова на языке древних гипербореев окончательно заворожил Олега, и он ответил призрачной красавице:

– Все сделаю так, как ты велишь, пресветлая княгиня, и от слова своего не отступлю.

– Наклони голову, Олег, - велела ему Лыбедь, и зачерпнула в озере горсть воды.

Вещий князь послушно склонил голову перед основательницей Киева, и она излила на него целый поток сверкающей серебряной струи. Олег почувствовал, будто он заново на свет родился, все его тело преисполнило чувство необычайной легкости, какой-то упоительной невесомости. Все человеческие немощи оставили его, и безграничная сила наполнила его тело.