Было очень шумно. Клуб большой, новый — обстановка с иголочки. А вот гостей не так много. Помимо залов были и приватные комнаты. Одну из них — шикарную, даже со своим санузлом, Ян выкупает на вечер целиком. В другой раз я бы оценила, но от музыки болит голова, ссадины ноют. Сколько я должна здесь пробыть? Не знаю…

— Иди сюда, Олененок.

С бокалом вина Ян привлекает меня к себе.

— Извините, я плохо себя чувствую…

Я снова ощущаю терпкий парфюм. Я даже не сопротивляюсь, когда меня сжимают мощные руки. Ян наклоняется к губам, голова плывет, словно я получила сотрясение или в вино что-то подсыпали.

— Ян… Не торопитесь.

— Если не буду торопиться, девочка моя… Не успею сделать все, что хочу, прежде чем сдохну.

Я ощущаю щекотное движение на бедре: его ладонь скрывается под юбкой.

— Простите, у меня голова кружится…

Я теряю сознание, и второй раз за день Ян берет меня на руки. Вместо того, чтобы удобнее устроить меня на диване и раздвинуть ноги, Горский выносит меня из клуба. На воздухе становится лучше.

— Отвезу тебя домой, — решает он.

В квартиру тоже несет меня на руках.

Тогда я еще не знала, что Ян Горский три раза в неделю проводит вечер в спортзале, таскать ему меня несложно.

Взгляд скользит по моим тонким ногам, когда Горский кладет меня на кровать и отсчитывает нал. Компенсация. Он нависает над кроватью. У него сильный, проницательный взгляд, словно Ян оценивает меня: слабую женщину в постели.

— Не расстраивай меня больше, Олененок, — тихо просит он. — Поправляйся. Мы еще встретимся, и я возьму реванш.

И я понимаю, что подцепила Яна на такой крючок, какой трудно представить.

Через час у меня раздается звонок:

— Молодец, Вера, — сообщает знакомый голос. — Только рано ушла.

— Он сам настоял, — начинаю оправдываться.

— Нам хватило времени. Еще одно свидание в клубе, и ты свободна. Встреча должна быть в субботу.

— Без проблем.

До субботы потяну время. Скажу, плохо себя чувствую. Я почти все сделала, почти закончила.

Задаю вопрос, который гложет полвечера:

— Вы специально подстроили, чтобы он меня сбил?

— Это случайность.

Верится с трудом, но крыть нечем. А утром выясняется, что Ян раздобыл мой телефон:

— Как ты, Олененок?

— Лучше…

Одновременно раздается звонок в дверь. Когда выглядываю в глазок, вижу курьера с огромным розовым букетом.

— Я прислал тебя букет из ста одной розы. Прочти открытку.

Вынимаю ее из колючих стеблей. «Думаю о тебе, Олененок». Сердце бахает в груди. Тогда я не придала значения, что он называет меня Олененком потому, что я напомнила ему сбитое животное. Это казалось даже милым.

— Когда я смогу тебя увидеть?

— Я пока не готова. Не хочу портить вечер снова, — понимаю, что действительно не хочу и не против сходить на второе свидание. Интересный мужчина. — Может быть в субботу? Там же, в «Небесах»…

— Готовься к свиданию, Олененок.

От тихого голоса по спине бегут сладкие мурашки.

В субботу я собираюсь, не зная, что этот вечер перевернет не только мою жизнь, но и жизнь Яна Горского. Во втором пакете от заказчиков черное платье, похожее на то, в чем была на прослушивании. Кто-то хорошо изучил Яна и бил точно в цель…

В этот раз мне лучше. Я могу оглядеться.

Осознаю, что держу под руку самого шикарного мужика в городе и слабеют колени. Ян целует мне руку, когда выхожу из такси.

— Ты обворожительна, — прямой взгляд глаза в глаза смущает, и я смотрю вниз.

Ян слишком откровенно смотрит. А я в этом платье, с красивой укладкой на пышных волосах, очень сексуальна.

Я старалась.

Не только из-за дела. Мне очень хочется произвести на него впечатление. Чертовы сучкины инстинкты. Видишь классного мужчину и хочешь, чтобы он упал к твоим ногам.

Я зацепила Яна.

Он не скрывает этого. Горячий взгляд обжигает каждый сантиметр моего открытого тела, пока выхожу из машины.

Ян ведет меня в «Небеса».

От ощущения опасности что-то напрягается в животе. По коже словно водят лезвиями. Я даже немного возбуждаюсь от сочетания странных чувств: желания Яна и опасности.

— Сегодня твой вечер, Олененок, — сразу за тяжелой портьерой к двери в приватный зал, Ян привлекает меня к себе и целует взасос.

От неожиданности я обмякаю.