– Сэр, я не буду еще раз просить вас двигаться поживее. Я сержант Оуэнс из местной комендатуры, и я вам напоминаю, что отныне вы находитесь в расположении военной части. Так что ведите себя соответственно.

– Да, сэр, – ответил Билли и поспешил за сержантом.

Капитан Елкана Бент сидел за столом и теребил нижнюю губу кончиком указательного пальца. С его подбородка стекал пот на лежащую перед ним раскрытую папку. Хотя все окна в старомодном кирпичном здании были распахнуты, из-за своей тучности офицер просто изнывал от жары.

Это здание, как и еще одно, стояло на западном краю Президентского парка. В следующие восемь месяцев всем известную резиденцию, находившуюся неподалеку, должен был занять новый человек. Демократы выдвинули Франклина Пирса из Нью-Гэмпшира, набравшего сорок девять голосов. Получив звание генерала во время Мексиканской войны, Пирс вскоре уволился из армии, чтобы стать еще одним политиком, который будет тосковать по воинской службе. Впрочем, на войне он проявил себя храбрым и талантливым командиром, и многие кадровые офицеры приветствовали его избрание.

Партия вигов выдвинула главнокомандующего. Старина Пух и Прах ожидал выдвижения в 1848 году, но тогда партия предпочла другого кандидата, и он был вынужден прождать еще четыре года. На этот раз он получил пятьдесят два голоса, после того как президент Филлмор отказался баллотироваться от своей собственной партии, если вигов вообще еще можно было считать реальными конкурентами. Этот поступок сыграл со Скоттом злую шутку, ведь получалось так, что он попадал в политические списки на хромой лошади.

Впрочем, при любом исходе страна получала президента с армейским опытом. Может быть, именно такой человек понял бы, что главная задача правительства – подготовиться к войне с предателями, захватившими власть на Юге.

Бент провел в военном министерстве чуть меньше четырех недель. К этому времени он уже ненавидел столицу, как и ожидал еще тогда, когда получал назначение. Это был кишащий мухами вечно недостроенный огромный город с южной архитектурой, открытыми сточными канавами и прочими неприятными приметами. Он ненавидел эти толпы свободных негров, которые ходили по улицам, выставляя себя напоказ, как будто были равны белым. Ненавидел государственных чиновников – всех этих муравьев, мельтешащих вокруг в тщетном старании доказать свою полезность.

Но несмотря на неприязнь к этому городу, перевод в Вашингтон был хорошим шагом вперед, которого Бент давно ждал. Штабная служба могла дать важный профессиональный опыт. Прошлые тридцать четыре месяца Бент просидел в пенсильванской глуши Карлайлских казарм, и этот перевод мог стать поворотным пунктом в его карьере, которая продвигалась уж слишком медленно даже для мирного времени. И он знал, кто в этом виноват.

Административное управление войсками отвечало за комплектование личного состава армии, и уже вскоре после прибытия Бент просматривал утвержденный список будущих кадетов Военной академии на следующий год. В списке обнаружилось имя некоего Чарльза Мэйна из Южной Каролины. Проведя небольшое расследование, Бент выяснил, что этот Чарльз Мэйн – племянник одного бывшего офицера и его очень хорошего знакомого.

Позже, как раз сегодня, с официальной почтой пришел пересмотренный и теперь окончательный список тех, кто должен был сдавать экзамены в июне и уже приехал в Академию, а также список сентябрьских новобранцев, которые приедут только к началу осеннего семестра. В июньском списке обнаружилось еще одно знакомое имя: Уильям Хазард Второй, Лихай-стейшн, Пенсильвания.

Это мог быть только кто-то из той самой семьи.

Бент с трудом сдержал радость. Он давно потерял следы Орри Мэйна и Джорджа Хазарда. Тяжелые обстоятельства его карьеры не слишком способствовали поискам. К тому же оба уволились из армии и, так сказать, исчезли из поля его зрения.

Но он никогда не терял желания отомстить Мэйну и Хазарду. Ведь только из-за них, из-за посеянных ими сомнений на его счет он не смог достичь тех высот, которых, безусловно, заслуживал. Именно поэтому и еще по разным причинам Бент испытывал к ним жгучую ненависть. Теперь наконец у него появился шанс отомстить. Пусть не им, но членам их семей.

На дальнем краю стола откуда-то появилась маленькая мохнатая гусеница и поползла к папке, которую он только что закрыл. По привычке называя своих давних недругов старыми кадетскими кличками, он подумал о том, помнят ли Пенёк и Палка об обещании, которое он им дал. Если не помнят, это даже к лучшему. Секретность и внезапность важны в любой войне, и в личной в том числе.

– Капитан Бент? – донесся из соседнего кабинета голос начальника строевого управления. – Прошу вас, зайдите ко мне на минуту.

– Уже иду, сэр.

Елкана Бент тяжело поднялся со стула. Сделав шаг, он приостановился, потянулся к середине стола и прижал гусеницу большим пальцем. Потом смахнул мертвое насекомое на пол и с трудом потащился выслушивать поручения.