Я ждала, что Талия встанет со своего места рядом с его, но затем он протянул руку в моем направлении.

— Я? — я указала на свою грудь.

Он усмехнулся.

— Да. Что скажешь? Талия говорит, что я безнадежный танцор.

— Это правда, — она улыбнулась мужу. — Хотя прошлой ночью мы танцевали на кухне, и он всего один раз наступил мне на ногу.

— Не слишком убедительно для меня, — поддразнила я и встала.

Фостер хихикнул и наклонился, чтобы поцеловать Талию в лоб. Затем он подождал, пока я обогнула стол, и, протянув локоть, проводил меня к сцене. — Веселишься?

— Да, — я кивнула, осматривая толпу на танцполе.

Вэнс и Лайла все еще танцевали вместе, тихо переговариваясь. Мир за пределами их пузыря не существовал. Матео находился рядом, танцуя с Энн.

Как один из шаферов, он был в смокинге сегодня вечером. Фостер тоже. А я была одета в черное атласное платье и босоножки на высоком каблуке с ремешками, как и остальные подружки невесты Лайлы.

Утром в салоне Куинси мне завили волосы и закололи их в замысловатую прическу. Я не красилась так сильно с последнего школьного бала. Но я чувствовала себя красивой.

Уже давненько у меня не было такого чувства.

Фостер закружил меня в своих объятиях и начал раскачивать. На четвертый счет его нога приземлилась на мои пальцы.

— Черт возьми. Прости.

— Ты же предупреждал меня, — я хихикнула. — Не волнуйся. У меня крепкие ноги.

— Да, а ещё ты храбрая душа, Вера.

Он сказал мне то же самое, когда я предложила его восьмилетней дочери Каденс покрасить мне ногти в прошлые выходные в кафе. Кадди была куколкой, но не самой уверенной в обращении с кисточкой для лака. Чтобы удалить радужные оттенки лака с моих кутикул, пришлось хорошенько отмочить их в ацетоне.

Фостер и Талия были завсегдатаями «Кофе у Иденов». Я видела их почти так же часто, как Энн и Харрисона. Наверное, потому, что Талия и Лайла были близки как близнецы.

Мои сестры тоже были такими. Раньше.

Талия брала отгулы по пятницам, чтобы проводить их с их восьмимесячным сыном Джудом, и приводила его к нам на обед. Иногда Фостер приводил Кадди после школы на свидание отца и дочери. И хотя бы раз в месяц он заходил купить любимое печенье Талии, чтобы отнести ей, пока она на работе.

Все мужчины в семье Иденов обожали своих жен, но в том, как Фостер смотрел на Талию, было что-то особенное. Как будто именно благодаря ей он дышал.

Отец тоже так смотрел на нее.

— Уф, — я застонала, когда нога Фостера снова прошлась по моей. Французский педикюр, который я сделала сегодня утром, не переживет этого танца.

— Черт. Прости, Вера.

— Это...

— Думаю, вам лучше позволить мне вмешаться, — Энн появилась рядом с нами, указывая на свои туфли-лодочки с закрытыми носками.

— Думаю, это хорошая идея, — Фостер извиняюще нахмурился. — Прости.

— Все в порядке. Правда, — но прежде чем я успела покинуть танцпол и вернуться к своему месту, передо мной появилась большая рука. Рука, принадлежащая мужчине, на которого я весь вечер украдкой бросала целомудренные взгляды.

— Можно? — спросил Матео.

— Конечно, — мой голос дрожал, как и мои колени. Этот танец должен был обернуться катастрофой, но я взяла руку Матео, его ладонь была теплой, мозолистой и достаточно большой, чтобы обхватить мою.

Мы впервые прикоснулись друг к другу.

Он, наверное, даже не догадывался об этом. Да и зачем ему?

Но я помнила. Мы никогда не обнимались. Мы никогда не пожимали друг другу руки. Мы никогда даже случайно не прикасались друг к другу.

Я прерывисто вздохнула, когда он подошел ближе, его рука легла мне на талию. С трудом я положила руку ему на плечо. Боже, какой же он был высокий. Я вздернула подбородок, чтобы не отводить от него взгляда, когда его пряный одеколон наполнил мой нос. Кожа и специи. Ветер и земля.

Это был просто танец. Обычный... танец. Так что дыши.

— Хорошо проводишь время? — спросил он, пока мы двигались под музыку.

— Да, — пискнула я.

Его кадык покачивался, когда он говорил. Как я раньше этого не замечала? Может быть, потому что я была так сосредоточена на его лице, руках, ногах и заднице. Но черт бы побрал этот кадык. Он был таким... мужественным. Так отличался от мальчиков, в которых я влюблялась в старших классах, которые едва достигли половой зрелости