Я обрёл могущество и основал Великую империю, которой правил строго, но справедливо.
Но только я одолел своего главного врага, как странное проклятие отправило мою душу на полторы тысячи лет вперёд.
И что я увидел?
Империя расколота, мой род пал на самое дно, а я и вовсе стал бастардом.
Ну, ничего. Однажды я покорил этот мир, смогу и снова…
Погодите.
Что значит, тут теперь другая магия?!
Глава 1
— Владимир Всеславович, вот он!
Рычащим голосом Горыня пихнул меня в сторону только что проснувшегося главы рода. Он сделал это грубо, сильно. Наверняка ожидал, что я оступлюсь или сам кинусь в ноги, чтобы молить о пощаде, но от меня такого ожидать не стоило.
Владимир подошёл к нам с жутким выражением злобы и раздражённости на лице. Он успел только накинуть кафтан и стоял босыми ногами, больше похожими на лапы чудовища из-за огромного размера. За бородой прогладывал узкий поджатый род, а широкие ноздри шевелились от мерных глубоких вздохов.
— Что ты натворил, Лют? — пророкотал он, глядя на меня тяжёлым взглядом.
— Залез в сокровищницу! — ответил за меня Горыня. — Нашёл его прямо в!..
— Сам скажу! — рыкнул я ему в морду, за что удостоился удивлённым взглядом.
Но не обратил на него внимания и снова повернулся к Владимиру.
Тот молча ждал ответа.
— Я пробрался в сокровищницу рода. Надо сказать, она в плачевном состоянии. Вам стоило бы почаще туда заглядывать.
Владимир нахмурился ещё сильнее. На переносице скривилась морщина, а тени на суровом лице плясали под светом фонарей.
— Да как ты смеешь говорить такое… — снова подал голос Горыня.
Но я снова его осадил:
— Не с тобой говорят. Стой и молчи, пока не попросят.
— Ах, ты! — Горыня шагнул вперёд, протягивая руку, но вдруг остановился по короткому жесту Владимира.
И замолчал.
— Ты слишком наглый для преступника, — со сталью в голосе сказал Владимир. Он отвернулся и направился к трону. — Надо понимать, твоя память наконец-то прояснилась?
— Нет. — Я последовал за ним под молчаливым протестом Горыни.
— Значит, вылез поганый нрав?
Он сел на трон и властно посмотрел на меня, надеясь задавить одним видом.
Не получилось. Я лишь шагнул вперёд. Ближе, чем дозволял этикет в таких случаях.
Но по этикету я должен сидеть на этом деревянном стуле. Не он.
Владимир нахмурился. По взгляду было понятно, что я поступил так, как он опасался.
— Тебя ждёт наказание, Лют Бастрак. — Последнее слово он выделил особенно чётко. — И на этот раз избежать его не получится.
Горыня за спиной с ухмылкой, которую я чувствовал, даже не глядя, приблизился на несколько шагов, готовый схватить меня в любой момент.
Но сбегать я не собирался.
— Что ты хотел украсть? — спросил Владимир.
— Ничего. И ничего не украл.
Он удивлённо поднял бровь и посмотрел на Горыню.
Тот, чуть потупившись, подтвердил:
— При нём ничего не было. Только ключ. Может, не успел просто?
— Успел, — заявил я. — Не сомневайтесь.
Горыня немного растерялся. Его вводила в ступор моя наглость. А вот Владимир мрачнел с каждым словом.
В подтверждение я описал несколько деталей, увиденных в сокровищнице.
— И зачем ты туда пролез, если не собирался ничего красть? — с плохо скрываемой злобой спросил Владимир.
Ему следовало всегда держать спокойное лицо. Так подобает правителю, хоть и небольшого рода как наш. Но наверняка он временами хотел побывать на месте своего брата, который выплёскивал эмоции за двоих.
— Мне нужно было кое-что узнать. И я это сделал.
Делиться подробностями не хотелось. После прочитанного и увиденного последние капли терпения исчерпали себя. Если Владимир собирается бороться с мальчишкой-бастраком, вместо того чтобы заниматься делами рода, он не достоин быть главой Нелидовых.
Однако мне хотелось выговориться. И сейчас был самый удобный момент.
— Горан, оставь нас, — сказал я повелительным тоном, достойным императора.
Получилось так внушительно, что здоровяк снова замешкался и, хлопая глазами от противоречивых чувств, глядел на Владимира в поисках поддержки.
Тот лишь кивнул, чем ещё сильнее удивил Горыню.
Пока он уходил, мы мерили друг друга взглядами.
Я гадал, почему глава соизволил вести разговор с наглым зарвавшимся ублюдком, каким он меня видел.
А он наверняка хотел узнать, отчего это у меня так прибавилось смелости.
— Думается, первая ступень стадии Отрока вскружила тебе голову, Лют, — слегка ухмыльнулся Владимир.
— Почему славная история нашего рода пылится в тёмной душной каморке? — спросил я, не обращая внимания на укол.
— О чём ты?
Ухмылка слетела также быстро, как появилась.
Снаружи раздался лай собак. Сначала тявкнула одна, затем присоединились остальные, причём с окрестных дворов. Один из стражников гаркнул, чтобы успокоить их, но удавалось не очень успешно.