детстве, но я не решаюсь подойти. Вспоминаю слова Арманда о том, что я ее бросила. Это

неправда, но я боюсь, что она в это верит:

— Магда, ты злишься на меня? — тихо спрашиваю я.

— Злюсь? — в ее голосе слышится удивление. — Даяна, — всхлипывает она, — как можно?

Девочка моя.

Магда кидается ко мне и крепко обнимает.

— Какое же счастье, — рыдает она. — Живая. А мы весь замок обыскали. По всем темницам и

камерам. Думали уже, что сгубили тебя драконы.

Я едва сдерживаю слезы и усаживаю заплаканную няню на кровать.

— Магда, — шепчу я, опасливо косясь на дверь, — ты знаешь, где Дейрон?

Няня качает головой.

— Драконы говорят, погиб он.

Сердце болезненно ноет от этих слов, а разум не хочет верить.

— Нет, — возражаю я. — Это неправда. Он не мог. Иначе драконы его не искали бы.

Арманд послал за ним одного из своих ящеров. Они думают, что он на болотах.

— На болотах? — Магда внезапно пугается. — На северных болотах? Ой, нехорошо, Даяночка. Это

же гиблые земли. Туда, если попадешь, не выберешься.

Няня снова начинает плакать. Я обнимаю ее за плечи, пытаясь успокоить.

Стараюсь отогнать дурные мысли, хотя сердце не на месте.

— Что же это я? — всхлипывает Магда и поспешно вытирает слезы. — Совсем размякла старая.

Мне же велено комнату подготовить для тебя.

Магда вскакивает и оглядывает меня жалостливым взглядом.

— ОЙ, что же они с тобой сделали, Даяночка? Что сотворили, изверги. Без слез ведь не взглянешь.

Подожди, я приготовлю горячую ванну.

Магда убегает в ванную комнату. Пока она там суетится, я подхожу к окну.

Вижу во дворе слуг которые убирают пепел и мусор. Отмывают от копоти уцелевшие статуи, расчищают дорожки. Они торопятся, на улице царит странная суета.

— Даяна, — зовет Магда. — Искупайся. А я пока закончу с комнатой.

Я закрываюсь в светлой и просторной ванной. Впервые после возвращения смотрюсь в зеркало.

Выгляжу я ужасно. Вся чумазая, волосы торчат в разные стороны. Платье порвано и измазано в

золе и земле.

Снимаю его с себя и захожу в ванну. Горячая вода согревает, прогоняет из мышц усталость, но не

расслабляет. Я промываю волосы два раза, натираю щеткой кожу.

Из-за непреходящей тревоги моюсь спешно. Мне страшно, что сюда могут заявиться драконы: Арманд или Тристиан.

Через минут двадцать кутаюсь в длинный махровый халат и выхожу, опасливо озираясь. Но, кроме Магы, в комнате никого нет.

Пока я расчесываю волосы возле столика с зеркалом, Магда находит мое потрепанное платье в

ванной и выносит его ко мне.

— Эх, жалко, — с сожалением произносит она, — такое красивое было. Теперь только выбросить.

Я прикусываю губу, ощущая сожаление. Подхожу и забираю из ее рук платье.

— Не надо.

Качаю головой, сжимая изумрудную ткань. Не могу я его выбросить. Рука не поднимется. Его ведь

Себастиан подарил.

— Как думаешь, можно его отстирать?

— А зачем? — удивляется Магда. — Ведь не наденешь его уже. Испорчено оно Еще и порвано.

— Все равно. Пусть и не смогу носить, но хоть в шкафу будет лежать.

— Ну, хорошо, — Магда пожимает плечами, — попробую. Но сразу говорю, за

результат не ручаюсь. А что, такое дорогое платье? — она скептически крутит его в руках.

— Это подарок одного д… — чуть не произношу “дракона”, но вовремя спохватываюсь, —

человека.

— Какого человека? — в светлых глазах няни загорается огонек любопытства. — Кто он? Из наших?

Магов?

— Нет.

— Неужто из драконов? — лицо Магды испуганно вытягивается.

Из драконов, да, но не местных.

— Это не важно, Магда, мы все равно с ним больше не увидимся.

— Это еще почему? — не унимается няня. — Обидел, да? Вот паршивец. Как можно вообще такую

красоту обидеть?

— Не обидел, — устало выдыхаю я. — Просто мы не можем быть вместе.

От этих слов сердце болезненно сжимается. Я невольно дотрагиваюсь до кулона на запястье, Магда это замечает.

— А это тоже он подарил? Красота какая, — она склоняется ближе, чтобы рассмотреть, и внезапно

хмурится. — А что это? Крылышко, что ли… драконье?