Шейд заносит меня в уже знакомую переговорную и усаживает на один из стульев у стены. Едва держусь, чтобы не упасть. Оглядываю длинный стол, за которым собрались известные мне волки. Щуплый во главе стола. По длинной стороне — Заплывший, Сердитый и Водолазка. Все сонные и злые.

— Ты до утра не мог подождать, Шейд? — агрессивно вскидывается Щуплый.

— Почти утро, начало пятого, Трой, — Шейд и усаживается с другого конца стола напротив Щуплого.

— Почему такая спешка, Шейд? — давя зевок спрашивает Заплывший.

— Хочу успеть казнить врага клана, пока в нем ещё теплится жизнь, — Шейд загадочно улыбается, глядя на Троя.

— Эта рыжая волчица выполнила миссию? — Сердитый бодрится сильнее остальных. — Нашла грабителей казино?

— Даже лучше! — азартно отвечает Шейд. — Теперь я знаю, что произошло!

Он кликает на телефоне, и на плазме, висящей на дальней стене, начинает воспроизводиться видео, записанное моей камерой. Тот самый момент, когда Бертран произносит слова про Троя.

Я в таком шоке, что даже порадоваться не получается. Шейд нарочно нагнетал! И запись сохранил. Явно врагом считает не меня, а Щуплого, но зачем-то решил потрепать мне нервы. может, чтобы по моей довольной физиономии Трой не догадался, что раскрыт? Думаю, у Шейда есть объяснение на этот счет.

А эффект неожиданности выдался на славу. Щуплый вскакивает, будто хотел броситься на альфу, но замирает на середине движения, прожигает Шейда разъяренным взглядом, а тот откидывается на стуле. Смотрит на бывшего друга, как на букашку.

— Что, Трой, не выгорело? — в его голосе слышится насмешка. — Выбирай. Дуэль или расстрел.

Остальные члены совета молча пялятся в экран, на котором транслируются жестокие кадры издевательства надо мной видом из моих глаз. Отворачиваюсь, а звуки все равно режут по ушам.

— Застрели меня лучше, — потухшим голосом выдавливает Трой и усаживается обратно на стул.

Ну и трус. Хотя, полагаю, он только и может, что кусать исподтишка. Да и по комплекции он сильно уступает Шейду. Тот, ясное дело, его разорвет на клочки.

— Идет, Трой, — мрачно соглашается Шейд, потом обращается к остальным. — Вэл, разбуди Мэтта, пусть заберет Рэйвен в клинику. Юджин, вызови конвой. Трой отправляется под стражу до приведения приговора в исполнение. Бернард — к утру мне нужен полный отчет по активам клана.

Стоит Шейду замолчать, все трое заместителей оживляются. Водолазка обещает к утру сделать и уходит, Сердитый отходит к окну и звонит. Похоже, Мэтту. А Заплывший направляется к двери и вскоре возвращается с двумя волками, одетыми в спецовку типа спецназовской.

Щуплый так и сидит за столом, шаря взглядом по столешнице.

Конвойные волки, которых вызвал Заплывший, подходят к Трою, надевают ему на шею тонкий стальной обруч, поднимают, скрепляют руки за спиной толстой пластиковой стяжкой. Заплывший переглядывается с альфой, тот кивает, и предателя уводят.

А потом за мной является Мэт с бригадой верных волков-врачей. Шейд не подходит. Со стороны смотрит, как люди в белых халатах помогают мне улечься на каталку и вывозят из переговорной.

Я хотела от него большего участия. Но он, похоже, сильно на меня злится. А мне не стоит быть на него сердитой? Он воспользовался мной, понравился мне, а потом в лицо заявил, что никакого общего будущего у нас не будет. И сейчас ведет себя невероятно холодно. Как будто ему все равно. Наверное, так и есть, и горько это осознавать. Может, он счел предательством, что я вынула метку? А для меня не предательство его слова «Я не собираюсь заводить семью» и «Пополнишь мой гарем»? К черту этого бабника. К черту. У него нет оснований больше меня держать, я уйду, как только поправлюсь.

Медицинская палата, белые стены, одежду на этот раз с меня срезают. Я не могу раздеться сама, да и все испорчено. На мне снова больничная распашонка. Мэтт раздает указания. Снова берут анализы, принимаются обрабатывать раны. Где-то щиплется, где-то больно, но я наконец расслабляюсь. Мозг понимает, что здесь мне не пытаются причинить вред и успокаивается.

Запястья мне заматывают новыми свежими бинтами. Кожу на лице чем-то мажут. Нос вправляют. Это больно. На ободранное ухо лепят пластырь, а ожог на большом пальце ноги обрабатывают специальной мазью. Он глубокий, повязки противопоказаны. Напоследок Мэтт собственными руками находит у меня вену в правом локте и ставит капельницу. Даже не спрашиваю, что в мешке. Лекарство. Это наверняка.

На этом врачи уходят. А я закрываю глаза и пытаюсь заснуть, но воображение все время возвращает меня в депо при метрополитене, на последний этаж административного здания, к пятерым Бурым отморозкам, которые собирались замучить меня до смерти. Похоже, теперь меня будут мучить кошмары.

Невесомая дрема, которой мне удалось добиться, бесцеремонно разрушается, когда дверь пикает магнитным замком и впускает в палату Шейда. Пожаловал, засранец! Мне есть что ему сказать!

56.

— Уйди, Шейд, — произношу вяло и отворачиваюсь.