— Это предупреждение? — спросила она. Лицо слегка склонилось набок, а взгляд стал настороженным.

— Нет, — я покачал головой. — Просто говорю, что я не такой, каким был раньше. Я не идеален, детка. Боже, как же хотел бы… — голос надломился, и ее дыхание участилось.

— Чего? — спросила она, не давая моим словам затихнуть.

— Хотел бы я быть лучшим мужчиной до того, как встретил тебя, — я провел своим носом по ее, и тело содрогнулось. — Ты заставляешь меня хотеть быть лучше.

— Ты только что встретил меня, — ответила она чуть громче шепота.

— Может быть, — пробормотал я уклончиво, не подавая виду, что наблюдал за ней. — Ты не чувствуешь этого притяжения? — прохрипел я и почувствовал, как та кивнула в ответ. — Я чувствовал это уже некоторое время. С тех пор, как увидел, что ты отправляешься на пробежку.

— Марш…

— Господи, если я поцелую тебя, то, возможно, не захочу останавливаться, — признался я, в то время как зверь был готов вырваться наружу.

— Ты остановился бы, попроси я об этом, — я открыл глаза, и, конечно же, ее взгляд был прикован к моему. — Знаю, так бы и сделал, — добавила она с упрямыми нотками в голосе. — Остановился и дал мне то, что необходимо. Не причинил бы вреда.

— Ты говоришь так чертовски уверенно, — прорычал я, думая, что это напугает ее. Разве Сара не понимала, что зверь внутри меня собирался наброситься.

— Да, — она сглотнула, и когда я вдохнул, собираясь поцеловать ее, то выругался, почувствовав запах. Дым.

— Черт, сковорода! — я оставил плиту включенной и разогрел масло. Масло, которое дымилось на пустой сковороде. Я быстро выключил плиту и подвинул сковороду к задней конфорке, чтобы убедиться: Сара не успела обжечься. Ее губы дрогнули, как будто та была чертовски горда собой за то, что отвлекла меня.

И даже понятия не имела, как сильно.

— Нужно тебя покормить, — проворчал я.

— Да, — она отвела пристальный взгляд. Я ненавидел то, как Сара оглядывалась по сторонам, словно пытаясь не показать, насколько отвергнутой себя чувствует. Нить напряжения натянулась до предела и оборвалась.

— К черту это, — проворчал я, занимая место между ее ног, крепко обхватив лицо обеими руками и наклоняясь все ближе. Двигался медленно, давая ей достаточно времени, чтобы оттолкнуть меня, может быть, пнуть ногой.

Но она этого не сделала.

Если уж на то пошло, сладкая печенька вцепилась рукой в ткань моей майки и притянула за нее, заставив прижаться телами за мгновение до того, как наши губы соприкоснулись.

На секунду мы замерли.

На краткий миг, который, как я знал, запомнится на всю оставшуюся жизнь. Момент прямо перед тем, как моя жизнь изменилась. Ощущение ее губ на моих было восхитительным. Увлекательным. Я не учел, какой она была соблазнительной.

Не рассчитывал на это, и, черт возьми, был приятно удивлен, когда ее губы зашевелились, безмолвно умоляя о поцелуе. Тогда я не колебался. Покончил с этим дерьмом.

Я был слишком голоден. Потребность переполняла, и я перешел к активным действиям. Покусывая ее идеальные губы, не нужно было просить дать доступ ко рту. Моя девочка была сладкой, как печенье, и, черт возьми, я не хотел останавливаться.

— Сара, — простонал я, не зная, что сказать. Недостаток кислорода в легких, смешанный с тем фактом, что вся кровь в теле переместилась вниз, к члену, вызвал головокружение.

— Еще, — захныкала она, и я зарычал.

Ей никогда не пришлось бы умолять.

В тот момент я ни о чем не думал. Не слишком много анализировал. Как будто на поле боя, я просто действовал, руководствуясь чистым инстинктом и адреналином. Я поднял ее, и прелестные ножки обвились вокруг моей талии. Кадык дернулся, когда я почувствовал ее жар, прижатый к члену.

Моя. Моя. Моя.

Зверь внутри злорадствовал и прихорашивался.

Возможно, мы и были полностью одеты, но невозможно отрицать эффект, что удалось на нее произвести. Она была горячей, а не просто теплой. Я чувствовал это сквозь тонкие слои тренировочной одежды. Наши взгляды встретились, и я знал: она почувствовала, насколько я возбужден, когда прикусила сладкую нижнюю губу.

Моя. Моя. Моя.

Зверь взревел. Мне нужна была ровная поверхность, и быстро. Разум метался от вожделения к потребности, опьяненный ею.

Моя. Моя. Моя.

А потом я заметил его. Диван.

Сара оседлала меня, восхитительно толкаясь и создавая трение. Предполагалось, что дома никого не будет в течение нескольких часов, но я не мог рисковать тем, что Джеймс или Хеми войдут и увидят то, чего им видеть не следует.

Моя. Моя. Моя.

— Маршалл, — прошептала она. Одна из ладоней оставила восхитительную выпуклость ее задницы, скользнув вверх по позвоночнику к волосам на затылке, захватывая мягкие пряди. — Пожалуйста.