Тимофей прошёлся по квартире жертвы преступления и сказал, что свежий запах чужого мужчины запомнил.

Потом все пятеро поднялись этажом выше.

На этот раз Тимофей принюхивался долго. Смешно морщил нос, дёргал ушами. Пару раз замирал в задумчивости. Наконец поднял голову и посмотрел на своего человека. Игорь опустился на корточки рядом с псом, так чтобы со стороны казалось, что говорит он, а не собака.

— Внутри кое-кто есть. Не выходит из дальней комнаты: скорее всего не может. Опасный.

— Насколько? — спросил Егор.

— Очень, но он заперт. А ещё чую тут того мужика, который в нижнюю квартиру заходил. В квартире его сейчас нет, но он явно здесь живёт. Недавно, но постоянно.

Тимофей зевнул, будто его утомил короткий монолог.

Игорь поднялся и встал рядом с дверью.

— Есть серьёзные основания полагать, что Рыков причастен — звоню коллегам, — объявил Егор.

Переговорив с полицейскими, старший Б-пять сказал:

— Заходим в квартиру. Нужно убедиться, что защита, сдерживающая опасный объект, надёжна. Игорь, Тимофей, Вика, вы ждите здесь.

Игорь кивнул. Пёс никак не прокомментировал чужое распоряжение. Вика протянула Егору ключи от квартиры Рыкова. Очень хотелось пойти с парнями, а не стоять в стороне, но спорить со старшим — плохая идея.

— Мы с Эдом первые, Аз за нами через полминуты по моей команде.

Вика немного опасалась, что стоит открыть дверь — разрушится какой-нибудь защитный контур, и монстр выскочит навстречу незваным гостям. Понятно, что создавать такую защиту неразумно: как хозяин потом вернётся домой? Но что, если хозяин и не собирался возвращаться?

Егор и Эд крадучись вошли в девяносто шестую квартиру. Аз настороженно замер в дверях, и вскоре изнутри донеслось:

— Заходи.

Азамат тоже скрылся в недрах квартиры.

Бездеятельное ожидание растягивало каждую секунду в минуту, а минуту — в час.

Наконец Аз крикнул:

— Вик, заходи!

В голосе спеца по редким существам слышалась настораживающая радость, но раз Егор не возражал, опасности наверняка не было.

Существо, запертое знаками в дальней комнате, впечатляло.

Нижняя часть тела напоминала лошадиную, мощные бёдра и широкий круп бугрились мышцами. Монстр переступал с ноги на ногу совсем как конь, только ног было шесть.

Верхняя часть существа походила на человеческую очень условно: длинные руки с когтистыми пальцами — не меньше десятка на каждой! — свисали вдоль крепкого торса, покрытого мелкими перьями. Голова казалась маленькой и пугающе птичьей. Круглые глаза с дикой яростью смотрели куда-то поверх людей, короткий крепкий на вид клюв слегка приоткрывался и снова закрывался, словно существо пыталось что-то сказать.

— Это очень крупный экземпляр «нихтерин о а лого», «ночной конь»! — с придыханием «представил» монстра Аз. — Водится в Греции, в Турции, Албании, иногда встречается в Италии.

— К людям агрессивен, — заметил Егор: видимо, их с Эдом Азамат уже познакомил с жутким созданием.

— Он сам к людям не рвётся, но если встретит, может убить, — кивнул спец по редким существам. — А вот крупных существ не терпит, так что Тимофея сюда лучше не впускать.

Интересно, почему он сейчас не пытается напасть?

— Он нас не видит? — предположила Вика.

— Пока да. Защита хорошо поставлена.

— И зачем он этому Рыкову? — прогудел Эд.

Хороший вопрос. Неплохо бы спросить об этом самого Рыкова. Если, конечно, удастся его поймать.

— Как уничтожить, знаешь? Или спецназ вызываем? — спросил Егор.

— Не надо его уничтожать! — воскликнул Аз. — Его надо обезвредить и по возможности вернуть на родину. Он редкий и интересный.

Вика покосилась на Егора и Эда: кажется, идея спеца по редким существам никого не вдохновила.

— Это несложно! Нужна верёвка из натурального волоса, вымоченная в оливковом масле, журчание воды, свист и немножко везения. А вот уничтожать придётся долго, нудно и жестоко!

— Нельзя его просто сунуть в ловушку? — нахмурилась Вика. Упоминание везения ей совсем не понравилось.

— Можно, но ловушка нужна специфическая. Не думаю, что у нас на складе она завалялась, — виновато улыбнулся Аз.

— Ты хочешь держать его дома, пока не закончишь с ловушкой? — в голосе старшего звучало крайнее неодобрение.