— Что там? — спросил Макс из темноты коридора.

— Браслет с подвеской. На ней знаки: существо, видимо, привязано к этой штуке.

— Пустите меня. Больно… — снова жалобно завёл пленник.

— Ну-ка, ну-ка, — пробормотал Аз.

Монстр неожиданно засветился бело-зелёным. Стало видно, что он выглядит как помесь длиннолапой мохнатой собаки и ящерицы: собачье тело и хвост, ящериная морда с почти собачьими вислыми ушами, непроницаемые глаза с вертикальными зрачками. В этих глазах Эду померещилась презрительная усмешка.

— Надо же, «хамелеон»! — обрадовался спец по редким существам.

Непонятное создание встало и подошло к Азу. Нет, тело у этого «хамелеона» всё же длинновато для собаки.

— Работает, — кивнул спец по редким существам. — Отпускай его.

Эд оттолкнул парня, тот ударился о стену, потёр челюсть, развернулся и ринулся наутёк. Ничего, далеко не убежит: как только поднимется, тут-то его и схватит спецназ.

— Макс, Вика! — спохватился Эд: почему-то ни Кошкин, ни Ежова так и не подошли.

— Существо их обоих задело, — пояснил Аз.

Голос его звучал виновато.

— А чего сразу не сказал? — нахмурился Эд, покрываясь холодным потом: неужели их ранили? А он тут ерундой страдает, монстра разглядывает. Идиот!

— Боялся, что ты этого, в футболке, всё-таки прибьёшь. Тебя потом посадят, а нам как без тебя работать?

Непонятно, шутит Аз или он всерьёз? Поразмыслив, Эд решил, что это неважно. Сейчас есть более значимые проблемы.

— Макс, ты как? Вика в порядке?

— Я жива, — отозвалась девушка. — Лишилась очков и былой самоуверенности.

Голос Вики звучал мрачно, но насмешливо.

— «Хамелеон» ей бровь рассёк, — пояснил Аз. — Кровищи много, но глаза целы, всё в порядке: я проверил.

— Голова не болит? — обеспокоенно уточнил Эд у девушки.

— Нет, всё нормально. Идите дальше: вдруг Радковский там?

— Макс, ты как?

— Ушибся, нога болит, а так всё хорошо.

Вика права: надо идти. Возможно, Радковский и его шофёр прямо сейчас удирают, чтобы выйти из подвалов где-то в безопасной дали, прыгнуть в машину и умчаться в аэропорт. Или ещё куда-то.

— Идём, — кивнул Азу Эд. — Я первый, ты за мной.

— Понял.

Из-за поворота Эд выглянул очень осторожно: метрах в десяти впереди светились шесть старинных фонарей, поставленных кругом.

Между фонарей неподвижно лежал человек в тёмной одежде, а над ним стояли двое: Радковский и крепыш в чёрном костюме. Чуть в стороне прижимался к стене испуганный светловолосый мужчина среднего роста и телосложения.

Эд узнал Зыкова — и оскалился, намереваясь кинуться к подлой твари, не обращая внимания ни на кого другого. Выскочил из-за поворота, но тут Радковский вырвал из рук крепыша неправильно длинный пистолет и выстрелил. Крепыш мешком повалился на пол, рядом с неподвижным телом. Выстрела Эд не услышал и понял, что «длинность» — это глушитель.

Шофёр присел, прикрывая голову руками, а Радковский расхохотался, разворачиваясь и направляя пистолет на Эда.

Пистолет в руках Германа дёрнулся, и в ту же секунду с потолка на него прыгнул «хамелеон», вновь ставший тёмным.

За спиной вскрикнул Азамат, и Эд развернулся на ходу, предчувствуя страшное.

Аз прижимал руку к плечу и ошеломлённо мотал головой.

— Кажется, меня задело, — удивлённо сказал он. — Не очень-то и больно.

Вопреки своим словам, спец по редким существам медленно осел на пол, продолжая сжимать плечо. Видимо, всё-таки больно было, но он ещё не осознал этого. Ладно, пока «хамелеон» разбирается с Радковским, надо проверить рану.

«Хамелеон» неслышно проскользнул мимо Эда и уселся рядом с новым хозяином.

— Иди обратно!

Существо не послушалось. Вместо того, чтоб вернуться к преступнику, оно обвилось вокруг Аза и оскалилось, глядя Эду в глаза. Видимо, Аз сейчас не может ему приказывать, и «хамелеон» перешёл в режим пассивной защиты.

«Опять отвлекаешься! А у врага там пистолет», — напомнил знакомый голос в голове.

Эд развернулся, ринулся к тому месту, куда отлетело оружие.

Но Радковский не спешил вернуть себе пистолет. Он стоял посреди круга, стягивая с себя пиджак, галстук и рубашку.

К Герману кинулся перепуганный шофер, но полуголый псих с нечеловеческой силой толкнул его в грудь — и Зыкова впечатало в стену. Он сполз на пол и замер рядом с телами парней в чёрном.

Радковский снова расхохотался, затем чужим холодным голосом произнёс несколько отрывистых слов на незнакомым Эду языке.

В коридоре вдруг стало холодно, как на улице.

Радковский взмахнул руками как дирижёр. Эд с удивлением осознал, что от Германа исходит слабое свечение.

Не веря своим глазам, Эд присмотрелся внимательнее: так и есть — тело Радковского покрывали мелкие знаки. И они светились, разгораясь всё ярче и ярче.