Да и выделение наряда войск для этой цели не произойдет за считанные минуты. В штабе сначала разработают операцию против нас. Военная бюрократия работает не быстро. А кавалеристы, получив приказ, тоже вряд ли соберутся в путь за считанные минуты. Следовательно, какое-то время до встречи с вражеской кавалерией у нас оставалось. Вот только мне совсем не хотелось, чтобы кавалеристы настигли нашу колонну на марше.

Впрочем, лагерь-бивуак французских лесозаготовителей подходил для встречи вражеской конницы гораздо лучше, чем дорога. Если тут организовать оборону с умом, то конница лишится своего преимущества. Мы же вполне сможем отбиться, защищенные лесом с трех сторон от кавалеристских атак, если с четвертой стороны разместим препятствие, например, в виде поваленных друг на друга деревьев. И потому я обратился к только что освобожденным драгунам, все еще сжимавшим в руках пилы и топоры.

— Братцы, драгуны! Наша пехотная рота Семеновского полка, совершающая рейд по тылам неприятеля, только что сумела освободить вас из французского плена. Но, нас преследует вражеская кавалерия. Потому я приказываю вам еще немного поработать для того, чтобы сделать засеку возле нашего лагеря. Необходимо обезопасить обоз, в котором находятся раненые и беженцы. Обещаю, что после предоставлю всем, кроме караулов, два часа дневного отдыха.

Тут один из драгун вышел вперед и сказал:

— Семеновская рота, говоришь? А ты кто таков будешь, ряженый во французскую шинель?

Я тут же скинул свой маскировочный наряд, под которым был надет мой потрепанный мундир, и произнес:

— Ротмистр кавалергардов, князь Андрей Волконский, адъютант Кутузова.

Потом добавил, внимательно рассматривая дерзкого темноволосого и кареглазого драгуна, обросшего бородой, который сразу замолчал:

— Вы, кажется, не представились.

Он немного смутился, но сказал твердо, глядя мне в глаза:

— Кирилл Ширяев, вахмистр второго эскадрона Санкт-Петербургского драгунского полка. Нами командовал подполковник Михаил Дмитриевич Балк.

— А в плену вы как оказались? — спросил я.

Тут он опустил взгляд, пробормотав:

— Раненым меня французы подобрали, как и других наших после того, как мы схлестнулись с французской кавалерией на юг от деревни Працен. Там мы пытались атаковать французов во фланг, но попали под огонь артиллерии лягушатников. Наши, кто уцелел, откатились обратно, а мы остались лежать, кому не свезло…

— Понятно, — тихо проговорил я. И тут же поинтересовался, повысив голос так, чтобы все драгуны, обступившие нас, услышали:

— Кто еще здесь из унтер-офицеров?

Мундиры их находились в плачевном состоянии, испачканные и изорванные, а знаки различия французы сорвали. И потому определить кто из них какого звания по внешнему виду не представлялось возможным. Впрочем, еще четверо унтеров сразу откликнулись. А это значило, что боевое управление драгунами можно восстановить. Их оказалось тут почти с полуэскадрон. Вот только проблема заключалась в том, что эти бойцы привыкли воевать верхом на резвых и сильных конях, которыми я не мог их обеспечить. И потому я сказал им честно:

— Братцы! Я выдам вам лошадей, но у меня есть только крестьянские. Не знаю, сможете ли воевать на таких…

Но, едва драгуны услышали о лошадях, как глаза их загорелись, а унтеры сказали чуть ли не хором:

— Ваше высокоблагородие, дайте лошадок, какие есть. А мы их сами обучим!

— Решено. Но только сначала засеку сделайте против неприятельской кавалерии. А за это время и наши основные силы вместе со всеми лошадьми сюда подойдут, — сказал я, тут же распорядившись, чтобы Дорохов съездил к обозу и привел его к биваку.

Назначив командиром освобожденных из плена драгун вахмистра Ширяева, я наблюдал за тем, как они, приободрившись, взялись выполнять мои распоряжения. Несколько человек Ширяев назначил в трофейную команду, которая занялась убитыми французами, оттаскивая трупы к краю поля, где и предполагалось их похоронить. Большинство же драгун взялись за строительство засеки. Они тянули уже сваленные на вырубке деревья к выходу прогалины в сторону дороги, умело используя себе в помощь лошадей, распряженных из трофейных телег, нагруженных дровами.

И уже совсем скоро импровизированная простейшая засека, представляющая собой самый обыкновенный завал из целых деревьев, набросанных внахлест друг на друга, создавала серьезное препятствие. Ветви специально не обрубали, и они торчали высоко вверх, создавая довольно плотную изгородь. Через такое препятствие вряд ли перескочит кавалерийская лошадь без риска сходу пропороть себе живот об ветки, которые, к тому же, драгуны специально заостряли, обрубая их кончики наискось топорами. Работали они со знанием дела, ведь и сами были кавалеристами, отлично понимающими все нюансы атаки всадников.