— Допустим, но у нас во всей академии только три девушки учатся.

— На наших, чисто инженерных факультетах да, но есть и другие факультеты, там их намного больше. Говорят, что есть даже целые группы, состоящие из одних только барышень, и ни одного юноши, представляешь? — Ефим мечтательно закатил глаза.

— А почему тогда сегодня на торжестве их всего три имелось?

— Не знаю, может, эти факультеты отдельно привлекаются.

— Да уж, — я представил группу из одних девушек с редким вкраплением юношей, и мне почему-то сделалось горько. Как, наверное, замечательно и хорошо учиться с девушками, гораздо лучше и интереснее, чем в чисто мальчишеской группе, но увы.- А это на каких факультетах такие группы?

— То в филиале искусств, от нашей академии, да на разных курсах высшего образования. Не всем дают возможность поступить на основные профили, да и не все хотят, или родители им запрещают. А правительство требует, чтобы все носители дара, в том числе и прекрасный пол, получали среднее или высшее образование, вот они и идут на всякие курсы, да подкурсы, да сторонние факультеты. Например, вроде есть факультет живого мастерства, туда поступают только девушки и получают самые разные специальности, но его совсем недавно создали, поэтому я о нём слышал, но не видел. А может, он и вовсе не в нашей академии находится, я не знаю точно.

— Тогда понятно. Ладно, так что там с нашей группой?

— А, ну вот наша группа «Ж», вот Вестник первокурсника, — Ефим достал большую газету и, развернув её, начал водить пальцем по столбцам, напечатанным на второй и третьей странице. — Вот, смотри, литера Ж и столбец, в нём клеточки, а в клеточках указано название дисциплины, номер аудитории и корпуса, где она находится, а также время проведения. Берёшь газету, переписываешь себе расписание своей группы на неделю, и всё, ты знаешь, куда идти, во сколько приходить и когда заканчиваются занятия. Тут и лабораторные есть, и лекции, вон видишь, они объединены с другими группами. Так что, всё понятно и ясно.

— Действительно, а я и не подумал.

— Теперь будешь знать. У тебя вон даже картонка разграфленная есть, чтобы в неё вписывать занятия. Шпаргалка самая настоящая и очень удобная. Ну, а остальные бумаги всем дали, это для удобства нашего. Здесь уровень выше, чем в обычных университетах, да даже в других академиях.

— А ты про то откуда знаешь?

— Так у меня ещё два брата есть, да родственников куча, они не все учились в академиях или университетах, большинство обычные институты заканчивали. Но представления имеют, да и в гимназии у нас учились те, кто разумеет о том. Я кладезь разных фактов и слухов, — улыбаясь, закончил Ефим своё объяснение.

— Гм. Слухи мне не интересны, Ефим, а знания важны, тут спорить не стану. У нас в Крестополе всё чин чином, до Москвы и Павлограда далеко, живём в…

— … лесу, молитесь колесу, так? — рассмеялся Ефим.

— Не так. Крестополь на холмах расположен, а вокруг степь, ногайцы раньше там кочевали, пока наши предки их не попросили, да и не только их. Мой род от тех первых поселенцев идёт. А леса у нас почти и нет, так, вокруг холмов растёт, да в горах или перелесках небольших кое-где. Так что, мы живём вдалеке от столичной суеты, да и кроме гимназий ничего у нас и не имеется.

— А наш Орёл рядом с Москвой, да и до Павлограда не так, чтобы уж совсем далеко. Лады, с тебя тогда финики, а с меня новости.

— Какие финики? — в изумлении похлопал я глазами.

— Ха, у вас же там юг, значит, и финики растут.

— Нет у нас никаких фиников, ты, наверное, инжир имеешь в виду?

— Не знаю, помню, что пробовал что-то сморщенное и коричневое, но дюже сладкое и вкусное.

— Так это, может, курага из абрикоса, может, инжир сушёный, но в нём семечек много мелких-мелких. Он у нас не растёт, он в Закавказье растёт, у ширванцев с персами. А финики только в Африке растут, оттуда их и везут к нам, но я их тоже не пробовал, у нас своих фруктов хватает, чтобы чужими баловаться.

— У вас хватает, а у нас все фрукты — яблоки да груши с вишней, ещё слива мелкая, да космола, ну и ягоды всякие, этого добра навалом.

— Ага, зато у вас грибов много, а у нас только шампиньоны на кошарах растут, и всё, собственно.

— Да ладно, давай кровати делить, у вас комната хорошая, лучше, чем другие.

— Это потому, что меня комендант выселил из той, где я один жил. Поэтому и выдал хорошую. А с Петром мы ещё в поезде подружились, и вот с тобой теперь встретились. А кровати легко поделить, вот моя, — ткнул я пальцем на кровать у стены, — напротив — Петра, а твоя дальше.

— Замётано.

Пока мы разложили вещи, пришло время отправляться на ужин. Ни у меня, ни у Ефима не оказалось домашней снеди, и поэтому нас выручала только академическая столовая, что работала до восьми вечера. Конечно, можно посетить и другие заведения, но плохо зная местные нравы и местность, я не рискнул, хоть уже и обедал в одной из них, Ефим, как ни странно, тоже.

Вернувшись, мы ещё немного поговорили, делясь впечатлениями, но вскоре разговор угас, и мы стали готовиться ко сну. Завтра предстоял очередной нелегкий день проверки нашего дара, из-за чего придётся пропустить пару вводных лекций, но это не важно, наверстаем потом, главное, чтобы с нами определились.